– Привет, Аня, – сказал я подойдя.

– Привет, – ответила она, смущаясь.

Походу девочкам нравится строить из себя стесняшек.

– Где Петр?

– Вон идет, – кивнула она.

Я даже не посмотрел в ту сторону. Засмотрелся на этот мелкий буйный комочек. Большие глаза светились азартом от предстоящего выступления. Над головой Ани торчал гриф гитары в чехле.

– Чего тебе? – Аня заметила, что я в упор разглядываю ее.

– Ничего.

– Извините, давно ждете? – подошел Петр.

– Что, мамины блинчики лопал? Почему опоздал? – сорвался я на него. Но потом опомнился и попытался извиниться. – Шучу я…

– Пойдём, – сказала Анька.

Уже в переходе мы расположились, ребята вытащили свои инструменты. Людей ходило не много. Я попытался поймать нужное настроение.

– Ну что? Ты что-то готовил? – спросил меня Петр.

– Да, есть пара песен, сейчас слова сброшу в чат.

– Но здесь нет ни табов, не аккордов! – возмутилась Анька.

– Я знаю эту песню, и эту, – пролистывал Петр. – Аня, смотри, – продолжил он, показывая в телефоне. – Здесь по аккордам, am, dm, потом F и припев…

Ну я ведь не знал, что они не знают аккорды. И вообще, сами бы подготовили… Я ведь все это время дома старался, напевал.

– Петька, а ты сможешь вытянуть эти песни? – задумавшись, спросил Петр.

– Конечно! – ответил я уверенно, но, посмотрев на сомневающиеся лица ребят, тоже засомневался. – Ну, я дома репетировал…

– Вот это новости! Не ожидала! – удивилась Анька и как-то издевательски захлопала в ладоши.

– Перестань, он старался, – одернул ее Петр. – Ладно, ты молодец, посмотрим, что получится.

– Хорошо! – воодушевился я. – Тогда начнем рок! – закричал на весь переход. – Ехуууу!!!

Анька рассмеялась.

– Ладно, сыграем, – провел по струнам Петр.

Ребята заиграли песню, я попытался вступить, но пропустил начало. Попытался догнать, но не попадал в ноты. Почему-то все шло наперекосяк, не так легко, как в первый раз.

– Воспринимай это как репетицию. Тогда не будешь так волноваться, – пытался поддержать Петр.

Анька уходила в задор и постоянно играла соло, в такие моменты Петр растерянно смотрел на нее – импровизацию на гитаре он со своей скрипкой поддержать не мог, возмущался. Мы сбивались с ритма и начали ругаться.

– Ребята, что это за галиматья? – подошел к нам мужик.

– Слышь, дядя, иди куда шел! – дерзко ответил я.

– Это не галиматья. Это рок! – вступилась Анька и тут же смутилась. – Ну, мы пытались…

– Это понятно, а почему не получается? Вроде вы умеете играть. Девушка вообще творит волшебство с гитарой.

– Да это просто они плохо играют, – воодушевилась Анька.

– Ну… этот парень хорошо играет на скрипке, я его часто здесь видел.

– Зато этот бездарь! – указала она на меня.

– Ну что вы так? Молодой человек хорошо поет, – любезно ответил мужик.

Было видно, что он не ведется на провокации Аньки. Зато я был готов прибить ее.

– Заткнись! – не выдержал я.

– Сам заткнись!

– Вы еще молоды, и у вас энергии хватит на целый стадион. Не тратьте ее на ругательства. Можно совет дам?

Мы вопросительно уставились на мужика.

– Я немного смыслю в музыке, но если после моих слов вы не сможете хорошо сыграть, то я больше не буду вмешиваться. Хорошо?

– Ну говори… – разрешил я.

Он подошел к Петру, что-то сказал ему на ухо, потом Аньке. Наконец-то он сказал и мне, но уже так, чтобы слышали все:

– А ты пой, а не кричи, тебе не надо петь громче музыки. А чтобы не сбиваться с их игры, отбивай рукой ритм.

Мужик довольный отошел назад и уставился на нас. Почему это остальным он шептал, а мне дал такой громкий совет? Будто я больше других косячил.

– Давайте попробуем, – предложил Петр.

– Ладно, хрен с ним. Сыграем! – решительно сказал я. – Все равно хуже уже не будет.