Два высших образования, черный пояс по тхэквондо, большой дом в Канаде и умная собака, по которой избранник мило тосковал, делали его в глазах Неи человеком интересным и порядочным. Два месяца горячих свиданий привели к тому, что он отправил фотографию Неи своей маме и начал готовить документы на визу невесты. Нея было восхитилась его благонадежностью и тем, насколько все может быть просто, если ничего не усложнять неземной настоящей любовью. Но вскоре и внезапно почувствовала к нему физическую неприязнь. Не только к сексу, но и к его присутствию на расстоянии ближе метра. Его безупречные манеры начали раздражать, руки стали казаться маленькими, голос – визгливым, характер – занудным. И она пошла на попятную:

– Не знаю, что со мной происходит. Ты очень хороший человек. Но мне нужен перерыв, – лепетала она в трубку, запинаясь и кусая губы.

– Ты поэтому встречи стала переносить?

– Да, да, понимаешь? – повысила она тон, обнадеженная впечатлением, что они смогут остаться друзьями, и разоткровенничалась больше. – Ты такой внимательный и заботливый. Я понимаю, как мне повезло. Я должна быть благодарна. Но внутри у меня что-то надломилось… Твое внимание, прикосновения, даже твой взгляд меня словно царапают. Стараюсь взять себя в руки, думать о хорошем… Пока не видимся, в себя прихожу. Но потом все повторяется. Злюсь, ненавижу себя и ничего не могу поделать.

Нея теперь понимала, как чувствуют себя кошки, когда замирают, прижавшись к полу, если на них напяливают что-нибудь постороннее. Почему приходят в бешенство и готовы изранить себя, лишь бы освободиться.

– Странно сейчас такое слышать, – цедил в ответ жених. – Ты же раньше… Как же ты тогда?

– Не знаю. Раньше все хорошо было. Ты мне и сейчас… дорог. Ты не сделал ничего плохого. Умный, добрый, и в постели все было хорошо. Это со мной что-то не так. Я пытаюсь исправить, но не получается!

Оба еще надеялись, ждали и даже всплакнули вместе, но в Канаду Нея не поехала. И больше никогда не вступала в близкие отношения из симпатии и здравого смысла.

Чем дальше за тридцать, тем правдивее и страшнее казалась вероятность остаться одинокой.

– До-очь! Тебе рожать надо! – кричала в трубку мать.

Она устала ждать, когда Нея оправдает вложения нервов и капитала, а отец устал ждать наследника. Каждую неделю они устраивали дочери допрос или скандал. Дошло до того, что мать начала требовать родить хоть от кого-нибудь, отчего у Неи внутри лязгнуло.

– Мам, ты понимаешь, на что меня толкаешь? Это же противно.

– Тогда сделай ЭКО! – не унималась мать.

Отец давил мягче, но мать поддерживал. Крыть было нечем. Нея всегда помнила, что, по сути, никчемная, всем обязана родителям, и уже уговаривала себя покориться. Но слияние и сокращения, которые нынче проводила компания, отвлекли ее и породили дилемму.

Нее по секрету сказали, что по продвинутой умной системе акционеры измерили заслуги менеджмента компании, и Нея оказалась третьей в списке сотрудников, которых нельзя увольнять.

Обычно она игнорировала похвалу, как приучила мать. Но поставленный родителями крест на ее способностях и приговор к роли инкубатора для выведения внуков, кардинально не соответствовали оценке профессионалов. Как в перегретой на солнце банке с вареньем, в ней все забродило и закипело. Пробудившийся инстинкт самосохранения выволок на обозрение отзывы руководителей и коллег из компаний, где она работала раньше.

Ей говорили, что она умная, называли профессионалом, в вопросах нравственности сравнивали с образцовыми героями Толстого и Достоевского. Продвинутые в метафизике добавляли, что она – «древняя душа» и умеет держать удар. Выдавали грамоты, премии, подсылали коллег и жен уговорить остаться, когда она увольнялась.