Дэниел сказал: «Этот убийца, дед Ирен, забрал жизни 58 человек».

«Дэниел! Это был несчастный случай! – Возразила Гвендолин, – это могло случиться с кем угодно. Его даже не было в лаборатории, когда вирус разбилась», – вмешалась она.

«Вот именно! Почему в тот день там не было такого целеустремленного, трудоголика? Неужели только мне это кажется странным? Почему никто, кроме меня, не задается этим вопросом?»

«Ты ищешь, на кого бы свалить вину за потерю матери, – сказал Логан, сердито нахмурившись. – Думаешь профессор Кальдерон не винит себя? Неужели ты не видишь, каким он стал? Думаешь, ты единственный, кому хреново? Этот человек потерял все только потому, что его мучила совесть. Он свихнулся мать твою!»

«Интересно, почему? Если он не виновен, почему его мучает совесть?» – кричал Дэниел.

«Потому что это была сыворотка, над которой он работал, – прояснила Гвендолин, – и эта сыворотка была разбита в его лаборатории. Его сотрудники и жена погибли. Дэниел, ты несправедлив к этому человеку. Если он и виновен, то уже достаточно расплачивался за это».

«Нет! Он дышит! Но моя мама умерла молодой, не успев увидеть, как я расту, не успев провести время вместе. Он забрал у нас этого. Но сам видел сына своего внука. Поэтому я никогда его не прощу».

Гермес сказал: «Профессор Льюис, вы здравомыслящий человек. Сядьте и поговорите, а не нагнетайте гнев. Спросите профессора, о том, что случилось».

Дэниел на мгновение задумался: «Знаешь что?! Вы правы Сержант!» и пошел за Ирен.

Все в панике следили за ним. Они боялись, что он сделает глупость из-за ярости. Гвендолин посмотрела на Гермеса с сердитым лицом и сказала: «Гарсия! Что ты наделал?!»

Гермес удивленно сказал: «Что? Я что-то не так сказал?» оглядывая окружающих.

Гвендолин последовала за Дэниелом и сказала: «Будем молиться, чтобы Дэниел не вышел из себя и не схватил его за горло», – и Бенколин с Гермесом поднялись с ним наверх.

Ирен открыла наружную дверь и сказала: «Дедушка! Что ты здесь делаешь? На тебе даже пальто нет, боже мой. Ты простудишься!»

Риккардо обнял плюшевого медведя и задрожал: «Я должен был тебя увидеть. Я видел его по телевизору».

Ирен схватила его за руку и потянула внутрь: «Заходи, дедушка, тебе нужно согреться», – сказала она, взяла свое пальто, висевшее за барной стойкой, накинула его на плечо дедушки и спросила: «Кого ты видел по телевизору?»

«Он! Я давно его не видел. Знаешь, он ничуть не изменился. Все тот же,» – взволнованно сказал Риккардо.

«Я не знаю, о чем ты говоришь, дедушка! Но тебе не следовало приходить сюда. Дэниел очень зол. Ты должен уйти. Я вызову тебе такси». В этот момент вошел Дэниел.

«Профессор Кальдерон, давно не виделись,» – хмуро сказал Дэниел.

Ирен испуганно посмотрела на Даниэл, потом на деда и сказала: «Я сейчас вызову такси, Дэн, он пришел без пальто. Я не могла заставлять его ждать на улице, не хочу чтобы он заболел».

«Давненько меня не называли профессором,» – сказал Риккардо. Его глаза метались вправо и влево. От волнения он не мог сосредоточиться.

Дэниел сказал: «Ты не заслуживаешь этого звания! Не собираешься рассказать мне, что произошло в тот день в лаборатории?» – спросил он, подойдя к Риккардо. Ирен попыталась защитить деда, оттащив его назад: «Дэниел, пожалуйста! Сейчас не время!», но Дэниел проигнорировал ее и продолжил: «Скажи мне! Что ты скрываешь? Где ты был, когда разбилась сыворотка? Почему люди погибли?» – повысил он голос.

Риккардо затрясло еще сильнее. Его глаза метались вправо и влево. Он стал еще сильнее сжимать плюшевого медведя в руках и прижимать его к себе.