«Помнишь, раньше, мы с тобой иногда приходили сюда. Вон там было кафе-мороженое,» – Риккардо указал на левый угол, – «Ты всегда хотела клубничное мороженое. Только его ты и ела».
Ирен улыбнулась: «Да, и до сих пор так и есть». Затем Ирен сделала серьезное лицо и сказала: «На днях ты в одиночку поехал к бабушке. В последние дни у меня было так много хлопот, что день рождения совершенно вылетел из головы, извини».
«Ты очень занята в эти дни. Ты работаешь на двух работах, плюс ходишь в лабораторию. Вот почему я не напомнил тебе».
«Дедушка! У меня всегда есть время для вас, ты научил меня ценить семью», – сказала Ирен, и капля дождя упала ей на щеку.
«Вот почему ты так много работаешь. Только для того, чтобы расплатиться с нашими долгами. Если бы я не был таким слабохарактерным, у тебя бы сейчас была беззаботная жизнь», – сказал Риккардо и наконец глубоко вздохнул.
«Дедушка, мне так грустно, когда ты так себя винишь. Ты ни в чем не виноват. Это был несчастный случай», – сказала Ирен, а потом остановилась, посмотрела на дедушку и спросила: «Или есть что-то еще, чего я не знаю? Ты как будто что-то скрываешь от нас», – сказала Ирен, но она была уверена, что дедушка больше ничего ей не скажет. Риккардо крепче обнял плюшевого медведя и отвел взгляд. Затем он внезапно сменил тему, сказав: «Пойдем есть мороженое».
«В такой холод?» – спросила Ирен. Они посмотрели друг на друга, а затем Ирен рассмеялась и добавила: «Мне нравится эта идея», встала и протянула руку дедушке: «Давай ускоримся и зайдем в кафе, пока дождь не усилился», и Риккардо встал, и они оба быстрым шагом направились к ближайшему кафе.
Глава 17
Гвендолин открыла глаза, приходя в себя от капель дождя, падающих на лицо. Она была в порядке, если не считать нескольких мелких царапин и больной шеи. Она тут же позвала Бенколина.
Жак Бенколин ушибся при падении, но не потерял сознания: «Я здесь, мисс Майерс. С вами все в порядке?» – спросил он.
«Я в порядке. А вы как?»
Бенколин сказал: «Бывало и получше», встал и попытался найти Гвендолин. Его зрение было затуманено, потому что лицо было покрыто грязью. Вдруг он заметил лежащую на земле Гвендолин, подошел к ней, дотронулся до ее плеча и спросил: «У вас что-то болит?»
«Нога болит, но это неважно», – ответила Гвендолин, но Бенколин внезапно остановился, услышав голос, доносящийся совсем из другого места. Он понял, что человек, которого он коснулся, – не Гвендолин. Он вытер глаз рукавом, посмотрел на лежащего на земле человека и сказал: «Саманта!».
Гвендолин подошла к Бенколину и, увидев лежащую на земле Саманту, сначала обрадовалась, но потом ей пришла в голову мысль, что ее могли убить, и она в ужасе спросила: «Бенколин, она дышит?»
Детектив прижал палец к ее носу. Она еле дышала. Бенколин увидел, что живот девушки кровоточит, надавил на него и сказал: «Майерс, Саманта ранена, нужно срочно отвезти ее в «скорую», – сказал он, подхватывая ее на руки и вставая, но голова у него шла кругом.
Гвендолин закричала «Помогите! На помощь! Мы здесь!» и вызвала на помощь полицию.
Поблизости слышались голоса Йена и других полицейских. Бенколин тоже позвал их на помощь.
Саманта Мерфи была подобрана парамедиками и немедленно доставлена в больницу на машине скорой помощи.
Йен посмотрел на Гвендолин и Жак, которые были покрыты грязью.
«Выглядите неважно. Почему бы вам не пойти домой, принять душ и отдохнуть?»
Бенколин потянулся в карман пальто, достал дротик и спросил: «Приятель, у тебя есть пакет для улик?»
Йен достал из кармана небольшой пакет и передал его Бенколину, который положил в него стрелу для дартса.