– Отлично. Вот что я тебе скажу, Марк. Я сожалею о том, что обидела тебя, пока мы учились в средней школе. Я приняла неверное решение и пожалела об этом. Я приношу извинения за то, что отказалась от наших планов по поводу университета, и за то, что могла как-то повлиять на твое решение там учиться…

Он внутренне сжался от боли:

– Не льсти себе.

Она упорно продолжала:

– Но больше всего я сожалею о том, что решила тебя разыскать и пришла к тебе сегодня. Ибо до настоящего времени я считала тебя неким символом, который хранила в душе. Символом того, что я хотела в тебе видеть, – ум, лояльность, щедрость. Многие годы я хотела быть похожей на тебя. Но наконец я узнала правду. Несмотря на наращенные мускулы, ты всего лишь злобный, раздраженный, маленький человечек по имени Маркус Дунканнон. И я трачу зря свою энергию на то, чтобы переживать такие неприятные эмоции. – Она выпрямилась и огляделась. Ей следовало сбежать отсюда, но бросить касатку она не могла.

Марк моргнул, глядя на Бет. Ему было совершенно нечего ответить на ее эмоциональное высказывание. При словах Бет о том, что многие годы она помнила о нем, его пульс участился. У него пересохло во рту, и ему показалось, что сердце подпрыгнуло к горлу.

Смешно. Неприемлемо. Ее слова прожигали его мозг.

Они мрачно смотрели друг на друга, тяжело дыша. Затем Марку расхотелось с ней состязаться.

– Не надо эффектных речей, Бет. Скажи мне о том, что ты на самом деле чувствуешь.

Она вперила в него взгляд, но не смогла сдержать едва заметную улыбку:

– Я потратила десять лет, но научилась говорить то, что думаю. Теперь я не хожу вокруг да около.

– Насколько я помню, у тебя никогда не было проблем с самооценкой. Ты всегда была нахальной, постоянно рвалась в бой со мной. Со всеми.

«Но особенно со мной…»

Прежние дни были одними из самых лучших в его жизни. Десять лет назад Марк Дунканнон и Бет Хьюз были одним целым.

Она искренне и страдальчески на него посмотрела:

– Я не считаю это своими достоинствами, Марк. Быть восторженным последователем не одно и то же, что решать самой за себя.

Он фыркнул:

– Ты пытаешься сказать мне о том, что была невинным сообщником? – Марк не был готов иметь дело с еще одной женщиной, которая обвиняла в своих проблемах всех вокруг.

– Я была добровольным сообщником. Я жила для того, чтобы ввязываться с тобой в неприятности. Я полностью соглашалась с любой безумной идеей, которая приходила тебе в голову.

– Тогда что…

– Я не научилась требовать того, что хочу, и ставить себя на первое место.

– Только не говори мне… Ты ведь выработала это умение как раз перед окончанием школы.

Она пристально на него посмотрела:

– Мне потребовалось на это десять лет.

Марк выдохнул:

– Ладно. Пока я наслаждаюсь нашим путешествием в прошлое, косатке это не помогает. Я хочу, чтобы ты продолжала поливать ее водой. Я собираюсь кое-что попробовать… – Он выбрался на берег.

– Подожди! Что ты задумал?

– Увидишь.

Бет нервно переступила с ноги на ногу:

– Нет, я… Ты долго?

– Вероятно, а что?

– Мне нужно… – Она огляделась. – Ну…

До Марка дошло.

– О… А! Ну, ты в океане. Не стесняйся.

Она смерила его взглядом:

– Я не буду писать в воду до тех пор, пока ты тут стоишь. И пока тут лежит касатка.

– Куда, по-твоему, писает касатка, Бет?

– Я не касатка!

– У тебя что, стыдливый мочевой пузырь?

– Ты только все усложняешь, Марк. – Она стала осматривать берег в поисках альтернативы.

– Скажу заранее, что в дюнах небезопасно. Там водятся змеи. Выше по берегу начинается открытая местность, и, вероятно, нам будет безопаснее держаться вместе. Кроме того, плавание тебя освежит.