Я завернулся в одеяло, потому что ощущал странный холодок, блуждающий по коже, и босиком отправился в гостиную. Там никого не было, а голоса доносились со стороны кухни. Следуя узким тёмным коридором, я старался как можно тише подойти к двери, чтобы разобрать о чём говорили. Но меня обнаружили задолго до того, как я появился на пороге. Тишиной сдавило уши. Льётольв и Денеб сидели за столом, окутанные сигаретным дымом. Перед ними стояла наполовину пустая бутылка коньяка, тарелка с закусками и пара бокалов. Оба смотрели на меня с таким видом, будто я уже умер и теперь восстал из мёртвых.

– Что за тайные разговоры у вас тут?

– Ничего особенного, – откликнулся Ден, вставая, чтобы принести третий бокал. Льё откинулся на спинку стула и выпустил густое облако дыма.

– Да ладно? Почему же вы замолчали? Или ваши беседы не для моих ушей?

– Для твоих. Но не для его, – кивнул неопределенно за мою спину Льётольв. Только сейчас я понял, что дверь в комнату Якши была распахнута, а из ванной доносились редкие звуки возни.

– Пока ты не вышел, вода лилась. Не слышал? – вопросительно посмотрела на меня сущность, медленно наполняя бокал приятной золотисто-коричневой жидкостью. – Присоединяйся.

Я сел напротив, схватил коньяк и втянул носом приятный древесный аромат. Пили что-то дорогое и выдержанное. Собственно, иного Льё не признавал. Обжигающие капли заставили горло услужливо сжаться, а вкусовые рецепторы взыграть, как после годового воздержания. Тепло разлилось из желудка по телу, подарило ногам приятную расслабленность, а сердцу учащённый пульс.

– Ничего не слышал, кроме ваших голосов и дождя, – выдал я спустя какое-то время.

– Температуры нет – сразу другой человек, – констатировал Денеб, а я всматривался в выражение лица Льётольва. Он наверняка вернулся с какой-то информацией.

Распахнулась дверь ванной, с глухим стуком ударившись о стену, и из неё выплыл раскрасневшийся Якша. Белые длинные волосы он закинул за спину, капая водой на пол, а сам, подобно мне с одеялом, вступил в такие же отношения с полотенцем.

– Вот теперь человеком себя чувствую, – выдал он по-простому, и прошлепал босыми ногами к холодильнику. По-хозяйски извлек оттуда пакет с молоком и выпил. – Ух! Хорошо. Ты как, Саня, живой?

– Как видишь, – откликнулся я.

– Ну и хорошо. К работе поскорее вернуться бы! Надоел Будапешт. Хуже прокисшего молока. Эй, господа хорошие, коньячку не плеснете? – тупо уставился он на коллег.

– Ты еле очухался, какой тебе коньяк? – довольно грубо отрезал Ден. – Просохни окончательно и хотя бы сутки побудь в своём уме, а не в пьяном угаре. Если б мы не приехали, Саша так бы и лежал голодный и больной. Ты какого черта за своим экзистенциалистом не присматривал?

– А че я-то? – начал оправдываться Якша, отступая к окну. – Он взрослый человек. Сам может о себе позаботиться.

– Ну конечно! Он мог бы и не выкарабкаться. Ты же первый следом за ним и ушёл бы, алё! Что за идиот…

– Ничего ж не случилось! Отлежался и нормально! – протестовал Ярослав, трусливо опуская глаза.

– Ага. А ты где был? Бухал по-черному, – брезгливо отбрыкнулся Ден. – Да тьфу. Не хочу даже говорить. Рабочая пара! Тебя бы за предательство судить…

– Эй, Денеб, ты совсем уже? – испугался Якша.

– Ты же знаешь, что мы имеем право доложить, – холодно изрёк Льё. – Но не будем этого делать только из-за Саши. Так что имей ввиду, что на тебя компромат у нас есть. И его достаточно для изгнания.

– Да вы что?!

– Ничего. Думать надо, дорогой. Ду-мать! – зло шикнул в его сторону Льётольв и приложился к бутылке. – До тех пор, пока в рядах экзистенциалистов будет процветать такое безответственное отношение к своим парам, мы никогда не сравнимся во влиянии с Фениксами. Они всегда будут на шаг впереди, давить наше сообщество. Что может быть проще, учитывая тот факт, что мы сами ведем себя же к упадку? А начинается он как раз-таки с небрежного отношения к своим товарищам.