– Ах, это, – он усмехнулся, – так ты же тоже в Академию направляешься, верно?

Жуя вкусную сдобу, я смогла только кивнуть.

– Через пару дней у нас не будет свободных комнат, а в зале не будет места даже что бы выпить кружечку эля. Да и лошадь будет не найти или цены загнут такие, что без гроша останешься. – Он вновь принялся протирать кружки и стаканы. – Через декаду в Академии будет день открытых дверей, то бишь, день приёма новичков, каждый желающий сможет попробовать пробиться в число студентов. А старшие курсы отправляются на практики, тоже останавливаются на отдых или просто вкусно пообедать.

– И много их? Желающих на поступление?

Порывшись в сумке, я не без труда нашла свой мешочек-кошелёк, всё-таки, расширенное пространство увеличивает не только вместимость, но и время поисков нужного предмета.

– Год от года всё меньше, но всегда хватает. Это любимое время года в нашем городке, когда сначала идёт наплыв воодушевлённых и уверенных в себе молодых людей и нелюдей, – он взял протянутый мною серебряный, – а потом те же молодые люди и нелюди, уже не такие уверенные, запивают здесь же свой провал и клянутся точно поступить в следующем году.

Наверное, это единственное развлечение в Миокаре, подумалось мне, но спрашивать не стала, вдруг обижу. Пожелав доброй ночи, я отправилась наверх, обследовать свою временную обитель. Комнатушка оказалась маленькой, но чистой. Кровать, мутное небольшое зеркало, тумба с тазиком и кувшином чистой воды, стол и стул у окна. Окошко же выходило на задний двор постоялого двора, небольшую конюшню и море вдалеке. Что ж, пять звёзд однозначно, я не меняю своего мнения. Полюбовавшись видом из окна, я умылась и, переодевшись в чистое, уснула до того, как голова коснулась подушки.

«Ты устала, Ника, отдохни, самая сложная часть твоего пути осталась позади»

Эх, не знала я тогда о том, что меня ещё ждёт.

*****

– За два серебряных отдам, – хозяин «Уставшей лошади» уговаривал меня забрать одну молодую кобылку, – на рынке б за такую не меньше пяти спросили!

– В чём же тогда подвох?

Стушевался, глазки забегали, руки заламывать стал. Точно подвох есть. Я терпеливо ждала, пока в мужчине шла внутренняя борьба. Я ведь только спросила, как пройти на конный рынок, он сам сказал, что у него есть кобылка на продажу, а теперь жмётся чего-то.

– Эх, ладно, – прядя к каким-то собственным выводам, он махнул рукой, – сдам её на бойню, ты с ней точно не справишься.

– В каком это смысле?

– Да, своенравная она, дикая, – мужчина смотрел с тоской и лёгким чувством вины, – сначала подумал, за такую красавицу можно цену в два раза выше ставить, а она уже год стоит, продать не могу! Никого не подпускает, копытами бьёт. Прицельно.

– Веди, показывай, – мужичок смотрел с грустью, – авось, поладим с ней.

Уж я то, в этом уверена, а вот хозяин таверны, сильно сомневался. Но его сомнения и тоска сменились хорошим таким удивлением (я бы даже сказала, ошеломлением), когда с фразой, «Какая красавица, Ночкой будешь!» я зашла в стойло и погладила круп потрясающей кобылке. Она тоже сначала офигела, потом фыркнула, повернула ко мне свою голову, видимо, что бы прицелиться копытом, но передумала. Все они так. Что собаки и кошки, что белки, зайцы и даже волки. Не имеет значения, дикое или домашнее, хищник или травоядное, на меня так реагировали все животные.

– Два серебряных, да? – Я посмотрела на всё ещё шокированного мужичка. – Продано!

Глава 4. Я пришла учиться

«Ура! Кажется, я жива!»

С таким возгласом и со слезами на глазах, я свалилась со своей бедной лошадки. Ночка, покосилась на меня своим большим карим глазом и пошла флегматично жевать травку. Ну, да, она уже начала привыкать, что её новая хозяйка немного не в себе. Шли пятые сутки «верхом» и вот, наконец-то, с холма на который мы забирались с рассвета, показался Новтис!