Как она и думала, Иван все эти недели вел себя тошнотворно заботливо. Не задерживался на работе, ночевал дома. Даже зачем–то подогнал ей новый, жутко пафосный автомобиль.

Если бы Вика не знала его настолько хорошо, то можно было подумать, что ему действительно стыдно за случившееся. И он старается всячески загладить свою вину.

Но это всего лишь часть его изощренной игры. Когда она будет ждать этого меньше всего и потеряет бдительность, произойдет очередной взрыв.

Поэтому Вика всегда начеку. Но теперь она не будет молча ждать, когда он снова выйдет из себя. Она хотела действовать. Мстить. Бунтовать. Делать хоть что–нибудь, что будет Ивану поперек горла.

Может, это глупо и саморазрушительно, но она не могла больше так жить. Плевать на последствия.

Она прошла через многое. Боль уже не приносит страдания как раньше. Это просто дискомфорт, который можно пережить.

Но, к сожалению, Вика так долго сидела в своей раковине, погрузившись на самое дно, что разучилась бороться. Она давно растеряла себя как личность. Стала беззубой и бесхребетной. Неспособной на радикальные меры.

Ей пока не под силу защитить себя от Ивана, но она в состоянии исподтишка его покусывать. Пусть не в открытую, но хотя бы для собственного тихого удовольствия.

Вылазка с Крис была спонтанным решением, необдуманным. Зато как приятно осознавать, что она решилась и пошла против системы, так долго и щепетильно выстраиваемой Иваном.

О, как бы ударило это по его самолюбию, знай он, как она себя вела тем вечером. Конечно, это бы не прошло без негативных последствий.

Но она приняла бы их с улыбкой, наблюдая как постепенно багровеет его морщинистая шея, как трясутся в гневе его губы, как перекашивает в отвращении лицо.

Чистое наслаждение.

Но, что греха таить, мальчик был неплох. Ей понравилось. Стоило только вспомнить ту ночь, как в животе начинал закручиваться тугой узел. Она давно не чувствовала себя настолько живой. Пусть даже в туалетной кабинке.

Вика не знала, что заводило ее больше в тот момент: сам парень или осознание, что она нарушала с ним все запреты.

Ее раздумья прервал звонок телефона. Вика вздрогнула от резкого звука и подняла трубку. Кристина.

– Как ты там? Оклемалась?

– Да, давно я так не болела, чёртов грипп, – привычно соврала подруге Вика.

– Грипп, говоришь? Ну–ну. Смотри, чтобы этот «грипп» тебя не убил когда–нибудь. Долго ты будешь терпеть? – голос Крис стал обеспокоенным.

– Справлюсь, – резко ответила Вика. – Нужно встретиться. Может, пообедаем сегодня?

– Давай, жду тебя в два на нашем месте, – сказала Крис и повесила трубку.

Они сидели за своим привычным столиком у окна. Кристина, ловко орудуя приборами, ела лосось со шпинатом, а Вика ковыряла вилкой почти остывшую пасту с мидиями.

– Слушай, – спросила она подругу, – что ты знаешь про Артура?

– Запала, что ли? – усмехнулась Крис.

Вика посмотрела на нее тем самым взглядом, каким смотрят на умалишенных.

– Ладно, не кипятись, – быстро сдалась Кристина. – Знаю только то, что рассказывал про него Максим. Сам он редко говорит о себе.

«Неплохое качество», – подумалось Виктории. Она не любила болтунов.

– В общем, ему лет двадцать пять или около того. Живет на съемной квартире, но ты и сама это знаешь, наверное. Подолгу на одном месте не задерживается. Занимается криптой. Не задрот–айтишник, но что–то рядом.

Крис залпом опрокинула в себя бокал с белым вином.

– Зарабатывает не много, по нашим меркам, но не нищий. На всякие хотелки в виде красивых тачек или мотоциклов хватает. Самовлюбленный тип, конечно, и редкостный говнюк, – закончила она свой рассказ.