Я стал рассматривать берега. Мы проплыли мимо пляжей на правой стороне реки по ходу движения. Проплыли мы и два шалаша по левой стороне, которые еле просматривались за кустами. Там, сейчас, наверное, спят дед Ваня и Виктор после ночной рыбалки. Они уехали туда сразу после ужина и приедут только завтра утром. На правом берегу, до самого леса впереди, уже дозревала озимая рожь. Вот мы сплавились до края леса и свернули налево в небольшую, тихую, но полноводную речушку. Проплыли по ней против течения метров триста. Больше трёх километров до этого Валя прошла по реке на вёслах и не устала, удачно сплавляясь вниз, используя силу течения. Через триста метров с левой стороны я увидел небольшой искусственный отрог. Вода с речушки пошла по прорытому отрогу через холмик в более низкое место, и там образовалось искусственное озеро. Увидев это, я сразу вспомнил закон сообщающихся сосудов. Валя заплыла в озеро и поплыла вправо, к берегу озера. На берегу озера была ферма. Её оградили металлической сеткой из проволоки со всех сторон, завели её в воду на десять метров, и потом только замкнули забор. С противоположной от озера стороны, был въезд с дороги через ворота на ферму. Странно людей не видно, только изредка какие-то непонятные звуки доносились с фермы. Валя нашла понравившееся ей место, дала мне сложенную трехзвенную удочку из бамбука с тонкой леской, такую же взяла себе. В лодке осталась еще одна палка из орешника длиной метра три с привязанной к ней толстой леской и большим крючком. Валя заметила мой взгляд на удочку, засмеялась и сказала, что это на более крупную рыбу. Вот мы разложили удочки, я взял с банки червя насадил его на крючок и забросил, как и Валя, удочку подальше от лодки. У Вали начало клевать. Она вытащила уже трёх карасей грамм по триста, а у меня поплавок, как назло, даже не шевелился. Она посмотрела на меня, засмеялась, и сказала:

– Я пробовала на червя, не клюёт, вот попробуй на монастырку.

Валя протянула мне кусочек пахучего жёлтого теста. Я сделал из него шарик и забросил. Карась, как будто ждал его, сразу положил поплавок из гусиного пера на воду. Я вспомнил детство, ловко его выудил, за что сразу получил похвалу от Вали. Потом второго, третьего, а дальше, как отрубило. Перестало клевать и у Вали, хотя к этому времени она поймала ещё два карася. Мы сидели, глядя друг на друга, и молчали, мне было хорошо и спокойно, предвкушая уху с Валей на природе, ведь я столько шел, к этому дню, ухаживая за Суботиной.

– Что это за пруд? Почему тут какой-то странноватый запах, и кто там гогочет? – Спросил я свою подругу.

– Посмотри на это здание. Это гусиная ферма соседнего колхоза. Какой мудрый там председатель, как ловко использовал низменную местность, превратив её в Гусиное озеро. Сюда вода поступает с речушки до определённого уровня. Потом медленно вытекает, сверху поверхности водоёма, по канализационным трубам самотёком в очистные колхозные сооружения тупикового типа в километре от фермы. Пройдя там разделение по фракциям, она поступает в резервуар на глубине четыре метра под землёй. Затем нечистоты, как удобрение, самосвалами и ассенизационными машинами в зависимости от фракции вывозится на поля в нужных пропорциях. На ферме изредка гогочут гуси, их уже покормили, и они мирно дремлют в ожидании, когда их выпустят на волю за ворота с тремя брезентовыми ширмами, для гашения звука.

Как смогла, Валя ответила на мой вопрос. В отличие от своей подруги Смирновой у неё были пятёрки по физике, химии и алгебре. Она была способная и совершенно не уделяла внимания остальным предметам, даже часто не делала домашние задания, из-за нехватки времени. Поэтому у неё было даже пять троек в аттестате. Она помогала маме во всём с раннего возраста. У них отец утонул зимой на рыбалке. Провалился под лёд в незнакомой местности. Мать осталась одна с ней дух летней крохой и её братом, которому было тогда десять лет. Сейчас её брат женат, живёт в Минске, уже отслужил армию, окончил заочно институт и работает начальником цеха, где-то на заводе, зовёт её к себе. Валя не знает, что ей делать, потому что обещала Смирновой поступать с ней в училище на швею – мотористку. Про ферму она знает всё от подруги её матери, которая в эту зиму, с неё уволилась. Птичницам здесь платят хорошо, но работа тяжёлая, вот она и не выдержала. В это время открылись ворота фермы и тысячи гусей вырвались на улицу, оглушив нас диким гоготанием. Спустя некоторое время, более сильные особи уже плавали в озере. Те гуси, которые не смогли пробиться к водоёму, разделились на стаи, пошли по грязной чёрной жиже за ферму, выйдя на огражденный луг, они начали с аппетитом щипать гусиную травку. Выгнавшие их, молодые женщины – птичницы, закрыли за гусями ворота, и скрылись на ферме.