Мальчик не ожидал, что по окончании письма купец прочтёт его. Видя, что старик хмурится, Друд почувствовал, что у него горят уши.

– Вычеркни всё про тюрьму и побег, – велел ему Фиборс Баллири, – а затем перепиши набело. Я не хочу, чтобы у капитана Эсклермонда могли возникнуть затруднения.

Так выяснилось, что переправлять письмо в Мирлауд будет капитан Руфрий Эсклермонд. Когда Друд закончил переписывать, старик ещё раз перечёл письмо, после чего сказал:

– Вот теперь хорошо. Почерк, Друд, у тебя отличный, а вот грамотность хромает. Иди в мансарду и ложись спать, а завтра пойдёшь с учениками и Рибурном в контору. Ты годишься для переписывания бумаг.

9. Друд служит в купеческой конторе и встречается с Осе Ланселином

Фиборс Баллири когда-то сам был капитаном, нанимавшимся к купцам водить их корабли. Со временем он так преуспел, что сумел выкупить свой корабль, а затем жениться на дочери хозяина. К тому времени, как Друд попал к нему, негоциант владел девятью кораблями и вёл торговлю с колониями и Голландией.

Контора старика находилась в двух кварталах от дома, в торговом районе, сплошь состоящем из подобных контор и складов. Этот район был окружён особой стеной. Ведущие в него ворота на ночь закрывались.

Каждое утро, едва светало, Баллири-старший снимал замок с дверей конторы и запускал туда вечно бодрого старшего помощника Рибурна и вечно сонных учеников. Вместе с ними входили пришедшие заранее другие служащие и рабочие. В то время как остальные суетились, вели записи, сравнивали сведения бухгалтерских книг и книг учёта товаров, имевшихся на складе, встречали и провожали клиентов, руководили приёмом и отгрузкой чая, кофе, пряностей, сукна и полотна, Друд сидел в углу на высоком табурете и переписывал красивым почерком кипы различных документов.

На окнах конторы были решётки. Кроме того, рамы давным-давно намертво закрасили краской, и они не открывались, поэтому уже к 10 часам утра воздух прогревался, как в бане. Спасаясь от жары, Друд вешал на спинку стула, стоявшего рядом, свой кафтан. В случае, если появлялся важный посетитель, юноша надевал его, чтобы принять подобающий вид. Новая одежда досталась ему не даром: её стоимость вычиталась из жалованья.

Раньше Друд никогда не работал, поэтому дни в конторе казались ему бесконечными. Он с большой охотой отвлекался на мух, роями летавших вокруг и топившихся в чернильнице, на пробегавших мимо учеников, выполнявших поручения хозяина или его помощника, а иногда просто глядел в окно. Правда, его давно не мыли, поэтому на мутном стекле отчётливо были видны только потёки грязи и паутина. Результаты не замедлили сказаться сразу. Первые четыре дня недовыполненную норму работы Друду простили, а на пятый велели взять бумаги с собой и переписывать дома вместо ужина.

Домашняя работа кончилась тем, что Друд заснул за своей конторкой и уронил свечу. Бумаги вспыхнули. Благодаря усилиям ученика, чутко спавшего в соседней комнате, пожар удалось потушить с помощью кувшина с водой для умывания и затаптывания тлеющих обрывков. Друду опалило волосы на голове и брови, но не сильно. В результате, в день выплат жалованья, а именно в субботу, выданная ему сумма оказалась ничтожной. Из неё нельзя было покрыть даже расходы за комнату и стол.

–Мой мальчик, – сказал Баллири-старший, – если ты будешь продолжать в том же духе, то не скоро сколотишь капитал для возвращения домой.

–Вы говорили, что в случае найма на корабль меня опутают долгами. Не стараетесь ли вы сделать то же самое? – угрюмо спросил Друд, глядя исподлобья.

–Если тебя не устраивает, поищи работу в другом месте, – резко осадил его купец. – Всё дело лишь в том, что тебя никуда не возьмут. У тебя нет выдержки, чтобы делать однообразную работу на мануфактуре, нет силы, чтобы устроиться хотя бы грузчиком, нет специальных знаний, чтобы поступить в ремесленную мастерскую. Ты не умеешь грамотно писать и не знаешь латынь, так что путь учительства для тебя полностью исключается. Достигнув почти взрослого возраста, ты не умеешь и не хочешь уметь ничего! Я никого не держу! Иди, если хочешь, и найди себе работу и жильё лучше тех, что дал тебе я!