- Да пофиг…, - отмахнулся я, чувствуя нарастающее утомление от его бесконечных рассказов про армейские нравы и дедовщину, которые он наслушался от старшего брата, отслужившего в десантно - штурмовых войсках. Первое время я внимал с интересом, но вскоре мне - человеку постарше и с высшим образованием, эта тема наскучила, как нечто нелепое и даже комичное, существующее только в пределах войсковой частей, а не в реальном мире. Более того, я понимал, что на поверку отечественная армия к тому времени представляла собой лишь бутафорию, за которой скрывались коррупция, а также моральная и техническая деградация.

Расик отвернулся, видимо обидевшись.

- Да шучу я, что ты как девочка, конечно, рассказывай! - ткнул я его в плечо.

- Ты кого девочкой назвал? - неожиданно грозно огрызнулся он с вдруг обозначившимся кавказским акцентом.

Настала моя очередь смутиться и я замямлил что-то невнятное в попытке извиниться.

Лицо приятеля окаменело, а глаза сузились.

- Попался, лошара! - выпалил он вдруг без акцента, расплывшись в улыбке, - надо было тебя подольше “покатать”, да жалко стало - “пиджака” городского, вдруг заплачешь…, - засмеялся он, затягиваясь окурком.

- Ну ты даешь…, - выдохнул я, оставив без комментариев обидное звание “пиджак”. Так называли солдат - срочников, получивших диплом о высшем образовании, призванных служить один год, в отличие от парней призванных на два года после окончания школы.

- Ну так хочешь узнать, что тут было при “совке”? - вернулся к теме он, откашливаясь и готовясь к рассказу.

- Рассказывай! - ответил я, стараясь выглядеть заинтересованным.

- Это мне братан рассказывал, есть же… Тут вокруг под землей - километры секретных туннелей! Знаешь, на случай войны технику и людей возить, чтобы враги не “спалили”. Тут рядом же граница, сечешь? Вот и беспокоились при “совке”…

- Ммм…, - протянул я, подавив зевоту.

- Но не в туннелях суть! Наша часть была главным запасным пунктом командования региона. Сечешь? На случай, мать его, войны... Центральная, есть же, фиговина! Если враги напали бы на страну и разбомбили министерство обороны в городе, то тут типа запасной штаб в полной готовности. Прямо тут, сечешь?! Под землей! В бункерах! Глубоко, чтобы выдержали удар ядерной бомбы! В этих бункерах можно было выжить, ну… командирам. Там запасы еды, воды, фильтры всякие, связь… И туннель с рельсами прямиком в город, чтобы без палева под землей передвигаться! Сечешь?! - он многозначительно ткнул пальцем в землю.

- Что? - скептически поморщился я.

- Это не просто холмы! Говорю тебе, есть же! Это - бункеры! Под нами! И вот там! И дальше везде! - он кивал по сторонам, указывая на раскиданные по округе холмы.

Я живо представил, что под моим тощим задом в глубине холма спрятан бункер, отчего по телу пробежала дрожь. В моем воображении этот бункер был мрачным и холодным. В безмолвной черноте стоят брошенная военная техника: ржавые танки, скелеты грузовиков, остовы гаубиц. С потолка свисают лианы оборванных проводов. Кругом лежат гниющие завалы покрытых плесенью секретных документов. Полчища крыс шуршат в углах, выискивая пропитание. И что-то жуткое прячется в темноте и изнывает от нетерпения, чтобы напасть.

- Да ты гонишь! - бросил я, заставив себя выключить разыгравшееся воображение.

- Эээ! Чё, не веришь?! Сам посмотри внимательно!

Он показал рукой на лежащую у наших ног войсковую часть. Она представляла собой территорию, огороженную забором из колючей проволоки, условно разделенную на обжитую и законсервированную части. Обжитой участок, находящийся ближе к дороге, был раз в пять меньше, чем второй. На нем располагалось здание нашей казармы - одноэтажное деревянное строение с покатой шиферной крышей, напоминающее вытянутый дачный домик, а чуть поодаль - поросший травой плац, где мы строились по двадцать раз за день.