Владислав предпочёл больше не отвлекаться на разговоры о своём брате. Елизавета наложила себе салат и маленькими кусочками закладывала в рот.

– Ну, расскажи о себе, Владислав, – вдруг произнесла она. – Чем ты занимаешься?

– Ничем. Извини, но я редко говорю о своих увлечениях. Их просто не существует.

– Оу… Поняла. Хорошо. Тогда, может, у тебя есть работа?

– Была.

– А кем ты работал?

– Стоял на кассе и подсказывал людям, что поможет им сэкономить на покупке нового железа.

– Какого железа?

– Компьютерного.

– А, так ты программист?

– Нет. Продавец. Я в этом слабо разбираюсь. Мне просто нужны были деньги и повод… отвлечься.

– А на сколько ты старше Жени?

– На год.

– То есть, тебе двадцать лет? Ты выглядишь старше. Знаешь, если на вас посмотреть, то и не скажешь, что вы братья…

– Всё верно. Нам это в детстве многие говорили. Я всегда хотел отличаться от него, поэтому носил другую одежду, занимался совершенно иными хобби и имел совершенно иных друзей. Он пошёл в отца характером, а внешностью в маму. Со мной та же история, только наоборот. Потому нас и трудно назвать братьями.

– А почему ты так хотел отличаться?

– Может, потому, что я на самом деле был другим… Понимаешь, брат – это… это не просто ещё один парень, родившийся с тобой на пару, делящий с тобой место в квартире, доносящий за тобой одежду. Брат – это крепкие отношения. Это даже не дружба. Если дружба происходит случайно, то у братьев она вынужденная. Но не в нашем случае. У нас с ним не простые отношения. Ещё с детства.

– Да… я заметила. Может, тебе ещё наложить? Смотрю, ты быстро управился с первой порцией.

Он не отказался. Владислав не желал подробно вдаваться в собственную личную жизнь, чтобы не напугать девушку и не испортить этот вечер. Елизавета начала смотреть только на него. Она рассматривала синяк вокруг его глаза, постепенно заполнивший зрачок красными венами. Она увидела пластырь у него на лбу, куда совсем недавно прилетела бита, а также и на носу, немного опухшем. Его руки были перебинтованы, однако девушка всё равно увидела на пальцах царапины и фиолетовые отметины. Ей показалось, что Владислав занимается в какой-то спортивной секции. Но Владислав и на секунду не походит на простого борца. Он был словно избит какой-то шпаной. Елизавета осознала, что такие увечья может подарить только улица. Только этот город.

– Может, хоть ты мне всё-таки скажешь, почему вы с братом не общаетесь?

Владислав молчал и старался всеми силами сменить эту тему или же вовсе пропустить этот вопрос мимо ушей. Но Елизавета делала так, что ему было никак от этого не отмахнуться. Она пыталась поймать его глаза.

– Это личное, – произнёс он.

– Уж сейчас, когда я вижу вас обоих такими, это не может быть личным, – сказала почти громко Лиза. Даже строго. – Я хочу знать, почему вы так себя ведёте. Он от тебя прячется, а ты говоришь мне про него такие вещи… Прошу тебя, просто расскажи мне, что случилось?

– Ссора, – ответил он. – Случилась ссора.

– А мириться вы не пробовали?

Владислав чуть не рассмеялся.

– Вижу, ты и вправду не до конца его знаешь. Просить прощения – значит показывать свою слабость в конфликте, значит уже дать власть другому. Мне же не за что перед ним извиняться.

– То есть, ты хочешь сказать, что так и будет, я правильно поняла? Брат не разговаривает с братом, брат ненавидит брата, брат остерегается брата…

– Возможно, я бы извинился перед ним. Но от меня в таком случае будет мало что зависеть. Его хреновый характер предпочтёт послать меня в далёкие края и продолжить ссору и дальше. Он слишком обидчивый человек. И я не помню, чтобы помериться с ним было хоть раз в жизни легко.