– Ваш хан решил захватить ясак, который Русь по праву платит Золотой Орде. За это беклярбек Мамай, который уже в пути, переломает хребты и ему, и всем его нукерам. Скачите к Мамаю и скажите ему об измене – и вас ждет награда. Те же, кто вернётся к Тимур-Малику, – разделят его участь, если он сам не решит казнить вас за трусость! И ещё, если Тимур-Малик вздумает пойти на штурм, все эти сокровища превратятся в прах! – Дрон достал из ларя связку собольих шкурок и потряс ими перед ордынцами.

Пленных отпустили по одному, с перерывом в час. Ветер и снег быстро скрывали следы всадников на промёрзшей земле.

– Из пятерых кто-то вернётся к своему хану, а кто-то и до Мамая доскачет, – подумал Дрон.

Остаток дня и ночь прошли спокойно. В темноте ордынцы не решились на новое нападение. Утром из степи прилетела стрела, к которой была привязана грамота. В ней татары предлагали Дрону уйти с миром, а ясак отдать. Дрон вырос в Орде и знал эту военную хитрость – дружину хотели выманить из крепости и перебить в поле.

Весь день ратники укрепляли лагерь, а воевода с сотниками держали совет. Вечером, расставив караулы, все легли спать.

Дрон прилёг у костра, но сон не шёл к нему. В голове одна за другой тяжело ворочались мысли, всё ли он сделал правильно, всё ли предусмотрел. Наконец, сон сморил воеводу.

Приснился ему его первенец Василько, убитый татарами вместе с его первой женой тридцать два года назад, во время одного из татарских набегов. Васильку было шесть лет. Во сне он протягивал к Дрону свои ручки и звал:

– Иди к нам, тятька.

– Уже скоро, сынок, – ответил ему Дрон и проснулся. – Видно, и впрямь скоро, – подумал он.

После смерти жены и сына Дрон перестал стравливать ханов Орды между собой – ему хотелось мстить Орде, не прячась за чужой личиной. Он собрал отряд таких же отчаянных ратников и несколько лет совершал набеги на улусы, наводя ужас. Его отряд был небольшим, у каждого ратника было по два-три коня, многие свободно говорили по-татарски. После набега Дрон мастерски запутывал следы и уходил от погонь. Мало кто в Орде знал все леса, степи и дороги между Борисфеном и Итилем лучше Дрона. Тогда-то и прозвали его Урус-Шайтан.

Из одного набега он привёз себе русскую красавицу полонянку, предназначенную в ханский гарем, и женился на ней. Вторая жена родила ему троих сыновей, а Дрон обучил их военному делу. Все они служили в дружине московского князя Дмитрия.

Дрон поднялся и пошёл по лагерю. Зимнее небо на востоке начало чуть-чуть сереть.

Рассвет едва наступил, а ордынцы уже полезли на штурм лагеря. Примерно две сотни их расположились на другом берегу ручья с луками и начали обстрел. Град стрел сыпался на лагерь. Частокол и предусмотрительно поставленные Дроном возы защищали дружинников от стрел, а дым от тлеющих вязанок сырого камыша мешал ордынским лучникам целиться. Стрелы, пущенные в ответ русскими лучниками, находящимися в укрытии, несли ордынцам гораздо больший урон. Одновременно с этим несколько сот всадников на скаку стали забрасывать ров вязанками мокрого камыша и хвороста. Дружинники отстреливались, прячась за возами и частоколом. Татары попытались подобраться к лагерю со стороны реки по вновь замёрзшему за ночь льду, но тонкий лёд не выдержал и провалился под тяжестью нападающих.

Засыпав ров хворостом и камышом, ордынцы спешились и пошли на штурм. Русские встретили их стрелами и копьями. Множество тел осталось под частоколом и скатилось в ров, но натиск не ослабевал. Дрон управлял дружиной из центра лагеря, направляя подмогу в самые опасные места. Когда стало ясно, что орда берёт верх, воевода приказал поджечь все возы. Густой чёрный дым поднимался клубами – в огне сгорали меха и все, что могло гореть.