– Какие ещё могут быть предложения? Не лететь туда? Разве у нас есть выбор? – откликнулся второй пилот.

– Но полоса там 1800 метров – для нашего борта коротковата! Да и сделана она для истребителей, а не для тяжелого Ил-76.

– Должно хватить для посадки. Керосин сожжем по дороге – борт будет относительно лёгким.

– Ладно, полетели. Выбора действительно нет! – подвел итог разговорам Дрон.

Гюнтер в маске находился в комнате с заложниками. Прошло уже почти два часа с момента вылета самолёта из Чкаловского. Группа захвата была распущена, и парни уже ехали к границе РФ с Украиной.

«Орел» в очередной раз вышел из дома чтобы проверить ситуацию снаружи. Наблюдатели, оставленные возле домов, откуда были похищены заложники, не заметили никакой активности. Значит за два-три часа, что заложников не было дома, никто их не хватился.

Примерно через час после вылета экипаж сообщил на землю, что появились значительные трудности в управлении самолетом. Вероятно, вышла из строя система перекачки топлива и самолёт начал крениться вправо. Диспетчеры наземных служб пытались помочь найти и устранить неисправность, но самолёт забирал все правее, несмотря на усилия экипажа. Ещё через полчаса остался позади аэропорт Ростова.

– Постараемся посадить самолёт в Симферополе, если не получится, то на военный аэродром Бельбек в Севастополе. Топлива пока достаточно. Плохо видим землю – слишком темно, – передали с борта на землю.

– Все аварийные службы аэропорта Симферополь готовы к приему вашего борта.

Самолёт начал снижение, но в Симферополе садиться не стал.

– Надеемся выработать топливо, и тогда равновесие восстановится. Готовьте встречу в Бельбеке.

– Бельбек готов вас принять, снижайтесь для захода на посадку, – ответил диспетчер Бельбека.

– Крен на правый борт уменьшился, но рули высоты не работают. Не можем попасть на полосу. Уходим на второй заход, – сообщили пилоты. Самолёт прошел над полосой на высоте около 500 метров и начал манёвр влево для захода на посадку. Слева по борту над аэродромом Херсонес начался салют – разноцветные светящиеся шары возникали и гасли в начавшем светлеть небе.

– Теряем высоту, не хватает тяги двигателей, – сообщил пилот на землю.

– Мы вас не видим – сильные помехи, сообщите где вы? – диспетчер Бельбека пытался связаться с бортом.

Пилоты не ответили. Самолёт снизился до минимально возможной высоты и приступил к посадке. Полосу было едва видно, пока несколько машин, стоящих по бокам полосы не включили фары и не обозначали её для садящегося самолета. Колеса коснулись бетона и самолёт начал тормозить закрылками и колесами, пилоты включили реверс двигателей. Наконец борт остановился.

С разных сторон к самолету неслись несколько машин.

Грузовой люк открылся. Из брюха один за другим выехали четыре грузовика и скрылись в темноте. Видно было, как они заехали на выдающийся в море пирс. В кабину пилотов зашел крупный мужчина и спросил, обращаясь к Троекурову:

– Вы Игорь Петрович?

– Да, это я.

– А это кто? – спросил мужчина, посмотрев на Дрона.

– А это мой ассистент и один из продуктов лаборатории. Его зовут Андрон Олегович.

– Хорошо. Поехали.

– Вы кое-что забыли, вам не кажется? – спросил Троекуров.

Собеседник рассмеялся.

– Не волнуйтесь, сейчас всё уладим.

Он набрал номер телефона – видеозвонок. Ему ответили с первого гудка.

– Это «Сокол». Груз у нас, отпускайте всех.

– Это «Меркурий». Принял. Отпускаем.

На экране было видно, как заложники выходят на улицу и садятся в автобус. Автобус уезжает, два охранника остаются и возвращаются в дом.

Троекуров и Дрон вышли из кабины и спустились на бетон полосы. Их попросили сесть в машину, которая тут же отъехала.