Укажем также на другие слова «Поучения», имеющие в виду события 1076 г.: из чешского похода Владимир Мономах возвращается «Турову, а на весну та Переяславлю, таже Турову, и Святослав умре»[344]. Зачем Владимир ездил «на весну Переяславлю»? Ответ ясен из аналогичного оборота чуть выше: «Та идох Переяславлю отцю, а по Велице дни ис Переяславля та Володимерю»[345]. Выясняется, что из своей Волынской, а затем Туровской волости Мономах ездил к отцу на пасхальные торжества. Такие визиты к отцу были, очевидно, правилом и объяснялись не только сыновним почтением, но и причинами сугубо практическими: сын привозил отцу причитавшуюся тому с соответствующей волости часть доходов. Только что упомянутый приезд Владимира к отцу в Чернигов в 1078 г. состоялся также на Пасху[346] и сопровождался передачей Всеволоду смоленской дани: «в Чернигове на Краснем дворе <.. > вдах отцю 300 гривен золота». В таком случае из факта поездки Владимира «на весну» 1076 г. «Переяславлю» логично заключить, что именно в Переяславле, а не в Чернигове, в это время пребывал его отец, иными словами, именно Переяславль, а не Чернигов, был стольным городом Всеволода Ярославича в 1076 г.

Нельзя также обойти молчанием интересное свидетельство «Киево-Печерского патерика», содержащееся в рассказе о чуде с нисхождением, по молитве преподобного Антония Печерского, небесного огня, который «пожже вся древа и трьние» на месте, где Святослав после этого «нача копати» яму для заложения Успенского собора Печерского монастыря[347]. Заложение, как известно, действительно имело место в 1073 г., в первый год киевского княжения Святослава[348]. Согласно «Патерику», услышав о таком чуде, в монастырь приехал «Всеволод с сыном своим Володимером нс Переяславля (выделено нами. – А. Н.)»[349]. Известие немаловажное, несмотря на всю специфичность источника.

Есть еще одно обстоятельство, которое в сумме с уже приведенными соображениями, на наш взгляд, позволяет окончательно утвердиться в мнении, что в 1073–1076 гг. резиденцией Всеволода оставался Переяславль.

В настоящее время можно считать твердо установленным, что епархиальное устройство Руси во второй половине XI в. носило черты исключительной оригинальности. Для него в это время было характерно кратковременное сосуществование трех, а затем – двух митрополий: наряду с Киевской были открыты титулярные (то есть не имевшие подчиненных епископий) митрополии в Чернигове и Переяславле. Хронологически и источниковедчески непростая проблема титулярных митрополий на Руси XI в. подробно исследована в работах А. Поппэ[350] и нашей статье[351]. О времени их учреждения в источниках определенного ответа нет, хотя ясно, что оно должно было состояться в 1060-е гг., вероятнее всего, как нам представляется, в 1069/70 г. В данном случае для нас важнее другое – понять, что подобное «растроение» русской митрополии явилось своеобразной церковной калькой политического устройства Руси того времени – уже упоминавшегося троевластия (или, как часто пишут, «триумвирата») Изяслава, Святослава и Всеволода Ярославичей[352].

Источникам известен только один митрополит черниговский – Неофит, участвовавший в торжественном перенесении мощей святых Бориса и Глеба в мае 1072 г.[353] Очевидно, он был первым и единственным черниговским предстоятелем, носившим митрополичий титул; во всяком случае поставленный не позднее середины 1080-х гг.[354] Иоанн титулуется уже епископом[355]. Поскольку звание титулярного митрополита было, как правило, пожизненным, это значит, что со смертью Неофита Черниговская митрополия была вновь упразднена. Переяславская же просуществовала дольше: митрополитом именовался еще Ефрем, последнее упоминание о котором в этом качестве относится к 1089 г.