Проходя мимо соседского дома Крепконого Долгуши, Белянка заблеяла тонким голосом и ей ответил Боец – серый козёл, от которого у половины коз в Явидово были козлята. Сам Боец больше всего любил Белянку. Летом и осенью, когда скотину выгоняли на траву, он срывал колышек, к которому был привязан, и пасся рядом с Белянкой, опасливо оглядываясь, чтобы не появился соперник, козёл с другого конца деревни, покрывавший остальных коз.

Заведя козу в загон, Ладимира поспешила обратно в Священную Рощу. Одной сидеть дома, без детей и супруга Журы, в обычный день было тихим праздником, но в настоящий праздник – скучно.

– Подходим и отмечаем начало Масленицы! – Распорядился Переслав.

С силой снимая крышки с корчаги с хмельными напитком, воротник Тимослав зачерпнув половником квас, первую кружку налил себе, выпил. И только потом начал наливать другим.

– Кружки возвращайте быстрее! Всем отметить хочется! А кто спрячет княжью кружку за пазуху, я больше не налью! Я всех помню!

При первом окрике, Годислава аж вздрогнула, но, зная, что воротник не сводит с неё глаз, обернулась к нему и улыбнулась, но не широко, стараясь, не показать выщербленный справа верхний зуб.

Мужики пили медовуху суетливо, стараясь снова встать к корчаге. Бабы пили обстоятельно, оценивая вкус напитка.

– У меня слаще.

– А у меня крепче, я с хреном ставлю.

– А теперь поклонимся нашей Ладушке, берёзе белой-белоствольной! – Продолжала руководить Масленицей Ведунья. – Поблагодарим её за ту силушку, что отдаст она нам своим соком, своей кровью белою, и попросим прощения за рану, что нанесём мы ей после зимушки.

Подхватив пустое ведро, Ведунья подошла с северной стороны к самой близкой к чурам Богов крепкой берёзе. Ковырнув ножом зажившую за лето дырочку в стволе, наискось срезала ветку, вставила её в ствол и пристроила в ведро. Поцеловав белую с чёрными чёрточками кору дерева, Ведунья погладила её и повторилась.

– Прости, урона тебе не будет.

Развеселившийся народ не хотел расходиться, но Ведунья закричала:

– А теперь по домам! Дел у всех много, завтра невестины смотрины: кто как ткёт, кто как шьёт, кто как вяжет. И жениховские: кто как рабочий инструмент куёт, или горшки крутит, или на корзины лозу плетёт. Не забудьте про колодки для невест и женихов! И главное! Пора готовиться к походу за солью. Тимослав, закрывай хмельные корчаги!

– Ведунья, подойди ко мне, – негромко позвала Умила волховицу.

– Что, княгиня? Вроде бы всё идёт по правилам.

– Только что заметила, – княгиня огляделась. – А с хутора Лужково никто не приехал.

– Так они ж там окончательно с ума посходили. Как начали ставить брагу для крепкого напитка, понасажали сады, пшеницу и просо не сеют, так и спиваются. К нам им стыдно ехать, они сами себе понаставили богов.

– Неужели не боятся? – удивилась княгиня.

– А чего им пьяным-то? – пожала плечами Ведунья. – Страх и совесть в браге утопили.

Через два дня после Крещения, в пустые дни седмицы, на строительстве церкви горожане успели растопить кострами землю, вырыть котлован, вбить рядами колья, чтобы они держали лежни-брусья и… всё. Работать на великий праздник Масленицы они отказались. Все до одного. На стройке остались только монахи, вместе с отцом Николаем, непривычно одетые для горожан в длинные тёплые рясы на волчьих или заячьих шкурах.

Новгородский младший воевода Лихва со своими дружинниками, решил заново пройтись по домам и, либо вывести горожан на работу, либо забрать ещё по овце или козе, если кто не повесил на шею крестильный крестик.

Об этом Лихва и боярин Юлья заявили князю Белогору за ужином в поварне. Всегда спокойный князь смотрел на гостей с тихой ненавистью. Воевода Лихва ел лениво, в обед обожрался осетриной. Но свиную рульку держал крепко, а руки вытирал о скатерть. Боярин Юлья ел осторожнее, придвинув к себе ближе поднос с молочным поросёнком и кувшин с брагой.