- Вот именно! Что именно должно считаться полным успехом? Об этом как раз и спорят сегодня магистры всех мастей!- профессор схватил газету и потряс ею в воздухе. – Даже студенты понимают, что полный успех понятие условное и слишком неопределенное! А они, - тут Лантерей ткнул пальцем в газетную полосу, - они слишком рано радуются! Еще неизвестно, как нам всем аукнется эта экспедиция, и что именно потребуют эльфы в обмен на свои артефакты, которые помогают вытаскивать детей Ханнариса из ловушки! Олухи!

Я с удивлением посмотрела на профессора. Он был слишком эмоционален. Ни на лекции, ни на практических занятиях он не проявлял особой эмоциональности. И как реагировать на это я не знала. Робко поинтересовалась:

- Профессор, мне продолжать отвечать по теме семинара?

Но Лантерей вдруг махнул рукой:

- Не нужно. Вы, как потомственный артефактор, должны это всё знать и без того.

Я не сдержала удивления:

- Зачем тогда вы заставили меня отрабатывать?

Но старик не слушал меня. Он был чем-то взволнован, недоволен. И это никак не было связано с моей отработкой.

- С эльфами должен был быть заключен четкий договор, в котором оговаривались бы все нюансы! Неужели всеми уважаемый и мудрый магистр Кретт поверил им на слово? Это немыслимо! Эльфы заломят потом такую цену, что мы все вздрогнем! Вот помяните мое слово, студентка Орэйс!

Кажется, я поняла, чем так взволнован профессор. Чтобы вызволить из темниц Междумирья томящихся магов, нужны артефакты с эльфийской магией. А эльфы никогда и ничего не будут делать просто так, из доброты сердечной. И если они согласились помочь, но не назвали точную цену своей помощи, то потом, в самый решающий момент, они могут потребовать что-то такое, от чего жителям нашего королевства и впрямь поплохеет. Но я также понимала, что у магистра Кретта могут быть свои обстоятельства, о которых он умалчивает. Подозреваю, что закулисная игра между эльфами и Советом магистров гораздо сложнее, чем мы можем представить.

Профессор Лантерей вновь схватил газету, развернул её и устремил сердитый взгляд на газетную полосу. А мне-то что делать? Внимание привлекли чудные песочные часы, стоящие на столе профессора. Песок внутри них переливался и взмывал вверх, будто внутри часов гуляет ветер. Это сувенир какой-нибудь или настоящие часы? Любопытство было настолько сильным, что я осмелилась спросить у Лантерея:

- Профессор, это настоящие часы?

Старик очнулся от своих дум и с удивлением посмотрел на меня.

- Студентка Орэйс? Можете идти, семинар вам засчитан. А Оракул – это моя дипломная работа, когда я выпускался из Академии.

- Оракул? То есть, это не часы, а артефакт? А что он умеет?

Старик нетерпеливо покосился на газету, видимо, ему не терпелось вернуться к чтению.

- Оракул умеет предсказывать, - насмешливо ответил старик, - Переверните часы и услышите предостережение о ближайшей неприятности. Меня Оракул частенько предупреждает о скисших сливках, дожде или прохудившихся ботинках. Очень полезная вещь, если прислушиваться к его предостережениям.

Я с сомнением посмотрела на песочные часы:

- Но ведь не все неприятности можно избежать, даже зная о них. Не все зависит от нас. Мы можем стать жертвой чужого легкомыслия, например.

- Верно. Но если есть возможность избежать неприятности, лучше ею не пренебрегать. Вы переверните Оракул и убедитесь сами.

Я несколько секунд вела внутреннюю борьбу. С одной стороны, я не особо доверяла всяким предсказаниям. Поверишь в какую-нибудь предсказанную тебе ерунду, и она обязательно случится, но только потому, что ты поверил в неё! А с другой – это же артефакт, созданный профессором Лантереем! Очень хочется узнать, что он мне скажет!