Давние знакомые, бокалы, платья, серьги, бледность, улыбки вежливые и тихая беседа, не расслышать, подойду: «Собачка, такая милая, голодная, конечно, без породы, в сердце словно холод пробирался. Сама не своя вбежала. Срочно репостнула. Несчастное животное… И вы знаете, как-то стало на душе теплее от дела доброго, понимаете?»
Нет, прочь, прочь от клиники… Вежливо раскланявшись, отошла. Ни слова не говоря, выбежала прочь, телефон уже родного психолога: «Доброго, у себя? Примешь? Еду». Просто вбежала… Замечательные успокоительные часы, пишет мне очередные розовые капсулы, фоном что-то говорит в своем роскошном кабинете, утонула в подушках, словно пластинка из детства, успокаивает, хорошо, чуть тише, чуть громче. Психолог – она уже почти старшая подруга, от ее слов внутри всегда просыпается спокойствие, давно ее знаю, он не поймет, а новый испугается, так и хожу тайком, потратила на нее Bentley, смешно самой, но… Умеет тревожные мысли угомонить, чуть тише скрежет внутри от скоростных поездов, диагноз прост: очень больна душою. Интересно, насколько вкрадчивый и теплый голос у обладательницы моих страхов. Всегда сидит спокойная и уверенная, взвешенная, без сомнений внутри, вот такой бы стать, б…., вытравить внутри своих серых голодных тараканов. Верю ей, умница, как усомниться, не зря же она училась пять, потом еще, еще, потратила кучу денег, должны были научить, ответственная, правильная. Вышла, как обычно, окрыленная, вдохнула всё же энергию на пару часов, за столько лет никогда не возвращалась, но именно сегодня… Распахнула дверь: «Совсем забыла спросить, а как поступить с навязчивым, молодым, настойчивым?» Слова зависли ртутью в воздухе… Ненужный переполох, движения в попытках спрятать недопитую бутылку Balvenie, но доверху наполненный бокал предательски выдал хозяйку кабинета, б…
Не выспалась
Запуталась, разбежались, разъехались, разлетелись по своим островам, нет сил обнажились совсем, прости… Сожалея от непонимания для чего, останемся на связи, инородной ненужной связи, я с тобой. «Прости», – тихо прошепчу, но предательские ноги уже в тысяче шагов от, невыносимо, бар, вздохи, губы одеревенели, прочь, прочь в ночь, к океанам, к солнцу, возможно, там вылечат от землетрясения внутри, найду крохотный островок с тишиной, абсолютной тишиной.
Начну заново, смогу рассказать, писать, произносить спокойное вежливое: «Привет, мальчишка, дурной, родной, несносный мой мальчишка». Всё, всё, всё, оставь мне покой, возьми мои пальцы из сосулек и просто подержи в своих теплых ладонях, большего не надо, правда не надо…
Пусть в прошлом сумасшедшие прыжки со скал в безудержный океан. Останови, хватит страстных поцелуев, нежных, сладостных, необыкновенных поцелуев, я совсем вычеркнула тебя, правда, ты всё… Ты как-то по-новому. О, на тебе моя любимая рубашка в полоску, тебе по-прежнему она идет без меня, прости…
Бесконечность
Хочу почувствовать вкус сигарет, умру, если не увижу тебя, но так боюсь исчезнуть, испариться, если не вижу тебя, совсем холодно, совсем обледенела. Жалко, жалко, очень жалко себя, так хочется к тебе… Не разочаровывайся во мне, ты знаешь, что я хорошая, родная, близкая, дурная, настоящая. Да, замерзла, да, холодно, да, надоели, но как? Ну что? Ну как? Подскажи, как вернуть назад? Падает снег, коварная снежинка растаяла на ресницах и потекла, разукрашивая обледеневшее лицо, укутаюсь, глубоко, глубоко, укутаюсь в пальтишко, минус тридцать внутри, гораздо холоднее, чем снаружи, поверь, правда не нарочно…
А чем она больна?
Вечер, всплески океана, огонь у открытого камина, вино из заплесневевших погребов, терраса – сложно охватить взором ее границы, обычная, привычная, уставшая от забот и достатка сложившаяся компания. Ночной вечерок, в меру пошлые шутки, наполнен выдержанным цинизмом. Странно, незаметно растаяла романтика, необычно быстро просочилась сквозь пальцы, кажется, совсем недавно была, куда же подевалась? Или ее и не было? Просто была чуть моложе и восхищалась новым представлением? Постойте, не всё так грустно… Вот новая парочка колибри посетила, и не вникают в происходящее, им прелестно вдвоем, совсем нет дела до окружающих, мило щебечут, не осознавая уготованной роли. Повторяющиеся слова, без эмоций взоры, уставшие, нет искорки внутри.