Вибрирует телефон. На экране высвечивается «Дэн», я мажу пальцем по экрану смартфона и отвечаю:

— Да?

— Здорово. Чем занимаешься?

— Да так, матушка наказала бардак прибрать в комнате. А ты чем?

— Особо ничем. Хочу в боулинг сходить, ты как?

Молчу в раздумье, разглаживая мятые уголки фотобумаги.

— Тёма идет? — спрашиваю я наконец.

— Не.

— А че?

— У него… дела. Очень важные, угу, я спрашивал. Никак не может.

И чего он так распинается за причины отсутствия Артема? Я просто спросил.

— Ну ладно, — произношу и смотрю на часы, затем оглядываю свою комнату — повсюду все еще свинарник. — Во сколько ты хочешь?

— Давай через полчаса?

— Не, давай хотя бы через час. Я все-таки должен прибраться в комнате. Иначе маман перекроет выход, поджидая меня с ружьем. В конце концов я могу запихнуть барахло в шкаф… и все.

Денис смеется на том конце провода.

— Да, тетя Надя может. Окей, тогда на созвоне.

— Ага, давай.

Я откладываю телефон обратно на стол и снова смотрю на склеенную фотографию. Меня одолевает калейдоскоп чувств: ревность, злость, негодование. Нужно это прекращать. Лиза соврала мне, окей, ну и черт с ней тогда. Жизнь продолжается. Мне нужно немного взбодриться. Схватив фото, я кладу его в последний ящик стола. Избавиться от него насовсем я пока не готов, но убрать с глаз долой — идеальное решение.

«Да пофиг!» — думаю я и с этой мыслью живо подрываюсь с места. Беру мусорный пакет и собираю хлам. Разбросанные носки задвигаю под кровать. Заправляю постель, но валяющиеся джинсы, идеально маскирующие мое преступление, так и остаются лежать на своем месте.

— Сойдет, — машу я и добавляю последний штрих — сминаю висящие на стуле футболки и кидаю на полку в шкаф.

Выйдя из своей комнаты, я прохожу мимо кухни, направляясь к выходу. Я уже почти надеваю куртку, как меня вдруг останавливает мама.

— Ну и куда ты намылился? — интересуется она, грозно складывая руки на груди, зажимая в одной из них поварешку. На ней домашний теплый халат, на голове завязан аккуратный пучок. Пусть она и домохозяйка, но ресницы подкрасить никогда не забудет, да и в принципе держит себя в форме. Наверное, я пошел в ее породу, что называется — ешь и не толстеешь.

— С пацанами встречаюсь, а что? — отвечаю я, хотя уже знаю, что просто так меня не отпустят. Молюсь только об одном — лишь бы не дали каких-нибудь поручений.

— Успеешь, — говорит она, возвращаясь на кухню, и кричит уже оттуда. — Садись поешь хоть.

— Мам, да я…

— Борщ приготовила твой любимый, — не давая мне возможности договорить добавляет она.

«Блин», — думаю я и смотрю на часы. Время еще позволяет быстро отведать любимое блюдо. Мнусь в коридоре около минуты и в итоге снимаю куртку, вешая на место.

Я прохожу в кухню, там работает телевизор. Воздух наполнен ароматными запахами домашней еды и специй. Чувствую себя прекрасно, предвкушая, как горячая красная жидкость стекает по пищеводу, даря насыщение.

За столом сидит отец и уже уплетает вкуснейший суп. В отличие от супруги, он склонен к полноте и об этом прямо кричит его живот. Конечно, ко всему прочему, на его фигуру накладывает отпечаток и сидячая работа в офисе. И все же батя время от времени комплексует об этом вслух, чтобы мы сказали ему, что он отлично выглядит. В такие моменты его настроение сразу же улучшается.

Я приземляюсь рядом с отцом на соседний стул и смотрю в экран ящика — показывают какой-то бразильский сериал. Минут десять залипаю на меняющиеся картинки, но вскоре мне становится скучно.

— Бать, может переключим? — спрашиваю я, хватая с подоконника пульт.

Он чуть не поперхнулся, но прожевав как следует, начинает смеяться.