– Тоже выход, – согласился со мной напарник. – Но… это уже на крайний случай.

После десятиминутных дебатов мы все же решили пойти на именины. И всё из-за мучительной скуки, в которой мы пребывали большую часть времени. Искупались, побрились, расчесались. Затем поделили все деньги, которых набралось семь с лишним тысяч, пополам, каждый спрятал свою долю так, как считал нужным, – я свои упаковал в плотный пакет, который затем со всеми предосторожностями сунул в кучу мусора неподалеку от вагона и придавил тяжелым камнем, – после чего мы с Володей вновь сошлись вместе и отправились в указанное Яковом Захаровичем место.

Именинный вечер удался на славу, и мы действительно не пожалели, что пришли. В центре склада, в какие-нибудь полчаса превращенном в настоящий банкетный зал, были выставлены столы, которые ломились от дефицитных продуктов и разнообразной, в том числе импортной выпивки. В углу помещения на настоящем гратаре жарилось мясо сразу нескольких видов – баранина, свинина и говядина, разнося по всей округе необыкновенные ароматы; этим делом тут заведовал огромный волосатый грузин по имени Сосо. Все остальное – сервировка, закуски и напитки было на ответственности Клавы – молодой, фигуристой и бойкой девицы с бешеными глазами и огромным бюстом, с которой мы тотчас же по приходу поспешили познакомиться.

– А кем ты здесь работаешь, котик? – ласково спросил ее Володя, проведя ладонью по бедру девицы.

– Кладовщицей. Извините, я пока пойду, много хлопот, позже еще пообщаемся, – открыто улыбнулась она ему и побежала по своим делам.

– Видал, какая шмара центровая? – спросил меня Володя. – Давай после банкета уволочем ее в наш вагон, тогда и шестисот потерянных рублей не жалко будет.

– Давай, – согласился я, – только после банкета, боюсь, будет уже поздно, лучше сделать это в процессе.

Всего гостей набралось не более полусотни – в основном работников соседних складов и баз: это были обыкновенно одетые, но солидно выглядевшие работники торговли с холеными и самоуверенными лицами, так хорошо мне знакомыми по предыдущему месту работы, а трудился я прежде, как вы знаете, в общепите при городском торге. Женщин, кроме Клавы, было всего четыре, и наверняка все они были коллегами Яков Захаровича. Дамочки эти, надо признать, были совсем не симпатичные, да и возрастные уже – в районе сорока, а то и с лишним. И, соответственно, бока, животы, ноги – всё вдвое крупнее против нормы. У каждой из них, словно это был некий обязательный атрибут, на пальцах имелось множество золотых колец с огромными разноцветными камнями; цепочки и сережки также наличествовали. Впрочем, невзирая на явный недостаток дам, банкет получился что надо: мощный японский музыкальный центр выдавал веселые мелодии, то и дело открывалось шампанское и летели в потолок пробки, каждые две-три минуты звучал новый тост, произносимый кем-либо из гостей, рекой текло вино, водка, коньяк и виски. Да-да, и виски. Какой-то «Блек лебел», я сам вычитал это название на этикетке.

Я сидел на противоположном от именинника полупустом краю стола, подальше от говоривших тосты и поминутно лобызавших его гостей, и с удовольствием поглощал невероятное количество жареного мяса, которое заедал разнообразными салатами, то и дело опрокидывая в себя рюмку виски. Хотя я знал, как правильно следует пить виски – из небольшого и невысокого стакана, смешивая со льдом или водой, желательно содовой, то есть, по нашему, из сифона, но рюмкой – безо льда и воды мне казалось удобнее и привычнее. Володя, в отличие от меня, пил только шампанское и то понемногу. На первый взгляд, каждый на этом банкете вроде был предоставлен сам себе и в то же время ни о ком здесь ни на минуту не забывали – то Клавочка подбежит, спросит, не надо ли чего, то сам хозяин подойдет, обнимет, попросит не стесняться и веселиться. И веселья хватало: Сосо, старший товаровед базы, кроме того что мастерски готовил мясо, оказался настоящим тамадой, – шутки и анекдоты поминутно слетали с его языка.