АННА. Или уничтожает.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Да, или уничтожает. Если мы того заслуживаем. Он страдает из-за своей некрасивой внешности и неосознанно стремится доказать себе и другим, что она не мешает ему покорять первейших красавиц. Если коротко, Алексей относится к женщине как к шлюхе, а Александр – как к божеству. В этом разница.

АННА. Насчет божества не знаю, но я с ним общего языка не нахожу.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. А знаешь, почему? Когда ты с мужчиной, ты думаешь лишь, как изящно помахать веером, блеснуть глазками, повести плечиком, ты ждешь легкой беседы, остроумной лести, нежных вздохов. А ты подумала хоть раз не о том, как очаровать Александра, а как ему помочь?

АННА. Помочь? Ему? Что вы имеете в виду?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Представляешь ли ты, что у него за жизнь?

АННА. Честно говоря, я над этим не задумывалась.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Ведь он, совсем еще молодой человек, отправлен в изгнание, заперт в глуши, лишен всякой живой среды. Друзья его забывают и плохо понимают, враги травят. Но даже если ему дадут вырваться отсюда, он все равно будет одинок.

АННА. Почему?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Потому что талант всегда обречен на одиночество. Когда он находится здесь с нами, он как будто от нас ничем не отличается. Он что-то говорит, ест, пьет, обменивается грубоватыми шутками с Алексеем, смеется, но душа его в это время парит где-то в неведомых нам высях… Потом он уходит в свой неуютный холодный дом и приносит оттуда такие строки, от которых захватывает дыхание и останавливается сердце. Как они рождаются? Ведь не от нашей же глупой болтовни в гостиной.

АННА. Да, я тоже теперь часто думаю об этой загадке.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Кто мы рядом с ним? Может быть, лет через двести о нас вспомнят только потому, что мы сидели с ним рядом за столом и ели суп.

АННА. Мне все время кажется, что вы в чем-то упрекаете меня… Интересно, а как вы пытаетесь скрасить ему жизнь?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Как могу. Хотя могу немногое. По мере сил пытаюсь создать ему хотя бы иллюзию родного дома… У него нет и никогда не было своего очага, дружной семьи… А здесь он знает, что ему рады, что его ждут… Вот почему его тянет к нам. Но мы болтаем с ним не только о пустяках. Я помогаю ему управлять имением, мы подолгу разговариваем…

АННА. (С некоторым удивлением.) О чем?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Обо всем на свете. Ведь у вас, молодых, в головах только эротические бредни, а его интересуют и литература, и философия, и история… Я получаю из Европы многие книжные новинки. Иногда он просит перевести ему что-нибудь с итальянского или немецкого – он этих языков почти не понимает. Мы сидим с ним в библиотеке, спорим о книгах, о людях, о жизни, и мне открываются его острый ум и благородная душа.