Круг исследований, подтверждающих игровую организованность человеческих взаимодействий, расширяется. Тем не менее, остаётся актуальным замечание, сделанное полстолетия назад американским историком культуры Л. Мамфордом. Оспаривая в книге «Миф машины» тезис о ведущей роли техники в развитии человечества, он иронизировал над тем, насколько прочно овладело современными мыслителями представление о человеке как, прежде всего, «homo faber’е» – человеке мастеровом, а не «homo sapiens’е» или «homo ludens’е» [40].

Между тем, использование в институциональной теории [41], служащей опорой современной экономической науки, таких единиц анализа как «роль» и «правила игры» для описания поведения «человека мастерового», демонстрирует, что парадигма «homo faber’а», в сущности, поглощается парадигмой «homo ludens’а». Игровое взаимодействие людей оказывается, говоря языком институционализма, институтом более высокого порядка по отношению к институтам экономическим.

Игра по экономическим правилам возникла с разделением сфер трудовых усилий. Она не осознаётся её участниками как игра в буквальном смысле слова, хотя не перестаёт от этого быть таковой. Это игра, поскольку сущность человека не сводится к его функциям в экономической системе. Человек, будучи «homo sapiens’ом», является также тем, кем он потенциально может быть.

Спектр социальных и экономических ролей (занятий, профессий, должностей и прочих шаблонов деятельности) зависит от набора витальных и культурных потребностей индивидов и решаемых ими совместно задач. Объединённые той или иной задачей устойчивые организованности людей (например, школа, предприятие, парламент) подобны сообществам актёров, разыгрывающих пьесы с определёнными сюжетами. Как и театральные труппы, они действуют по взаимной договорённости, подчиняясь установленным правилам.

Действующие лица (социальные актёры, или акторы) создаваемой реальной жизнью «пьесы», первыми вступающие в игру, определяют правила взаимоотношений «первого состава» исполнителей. Затем, по мере того как «труппа» обновляется, правила теряют связь с конкретной ситуацией, породившей их, обезличиваются, но продолжают воспроизводить игру. То есть они служат своего рода драматургической матрицей, передаваясь от поколения к поколению. Так как «сюжет» развивается, складываются новые обстоятельства, и появляются новые действующие лица, это требует корректировки прежних или создания новых правил. Правила не только структурируют игру и формируют образцы взаимодействия людей. Известный российский философ В. А. Лекторский сравнивает их с «фабриками смыслов», задающими способы осмысления, понимания окружающей реальности и самих людей [42]. Другими словами, правила воплощают определённые идеи, руководящие отношениями акторов.

Интеллектуальное становление человека обеспечивается участием его на протяжении жизни в разных «пьесах», в которых он исполняет разные роли, приобретает те или иные знания и умения, формирует разные аспекты личностной картины мира – представления об устройстве мира, язык для описания мира и контакта с ним, ценности, установки, видение будущего. Таким образом, с одной стороны, благодаря «игре» в этих «пьесах» индивид получает образование и воспитание разного рода. С другой стороны, поскольку свойством всякой игры является состязательность, в рамках «пьесы» происходит сопоставление точек зрения её действующих лиц на тот или иной предмет, соревнование взглядов, их согласование, затем формирование общих смыслов и дефиниций.