Сессии по скайпу, увы, благодаря Карантину, быстро прикончили остатки моего былого интернетного снобизма. Но гораздо интереснее рассказ о том, что происходило со мной на интернетной площадке клуба «Сноб» десять лет назад, когда я только-только там появился. В моей жизни случилось невообразимое: в момент, когда я читал пост на «Снобе», я мог тут же возразить его автору. Отвечали мне не сразу. Статус новичка несоизмерим с авторским снобизмом. Даже не вдаваясь в существо комментария. В молчании я почувствовал оскорбительное игнорирование. Но вскоре понял: вместо обид следовало оглядеться. А ещё лучше заявить о себе. Дерзким вопросом. Остроумным замечанием. Скрытой иронией. Лучше самоиронией. Наконец, снобизмом. Тут тебя заметят, захотят возразить, а то и унизить. Но так возникает дискуссия, выйти из которой, сохранив достоинство, очень непросто. Тем не менее, повторюсь, на интернетной площадке «Сноба», ещё не понимая, как всё работает, меня привлекло – ты можешь всё комментировать немедленно.

Запомнился мой первый робкий комментарий текста почитательницы покойного философа. Та ответила. Потом я оказался участником ещё одной дискуссии, затем другой, третьей… Авторы выставляли свои посты и уже ждали моих комментариев. Никакой цензуры, никакого вмешательства редакции. Я был экзальтирован «Снобом» и членами клуба. Но не всеми и не навсегда. Увидев кланы, группы, почитав комментарии, я понял, что лучше быть осторожным в заочных знакомствах, не объединяться ни с кем, как можно дольше оставаться в аутсайдерах. У меня была идеологическая позиция. Но с моей категоричностью возникала опасность увлечься и незаметно для себя оказаться в «стае». Потому решил чаще воздерживаться от поддержек и комментариев.

Интуиция меня не обманула. Со стороны одного из членов клуба вдруг я ощутил напор: прилетайте на мой бенефис в Москву; идея вашей книги помогла мне составить свою; давайте пообщаемся по телефону. От разговора по телефону уклоняться я не стал, а вот в Москву решил точно не лететь. Когда напор спал, я получил электронное письмо: мол, вижу из ваших комментариев, каковы ваши убеждения, и насколько они глубоки и сильны. Говорю открытым текстом: не разделяю вашу позицию. Люди с радикальными взглядами зачастую испытывают глубокое разочарование во мне, когда оказывается, что я вовсе не там, где они. Потому и пишу вам. Про политику говорить не обязательно. У меня есть другие достоинства. Достоинства, несомненно, были. Но читать такое: я против захвата Крыма, но там была бы гражданская война и резня, как сейчас на юго-востоке; а теперь в Крыму «бедненько, но чистенько», никто меня не убедит, что им было бы лучше «умереть стоя»; они не считают возврат к России «жизнью на коленях»; факт состоялся; а в международном праве два взаимоисключающих постулата: неприкосновенность территорий и право нации на самоопределение… – повторю, читать такое и принять мне было трудно. Одновременно я оценил откровенное признание: «благодаря ”Снобу“ у меня сложился абсолютно новый круг общения, которого бы не было».

Спустя некоторое время, у меня появились заочные почитатели и друзья, которых во взрослой жизни не ожидаешь. Это был новый мир. Мало того, я ощутил, что он мне нужен. Ведь я никогда не отвечал на приглашения в Фейсбук, не участвовал в веерных политических акциях, рассылках анекдотов, советов, и прочего, чем живёт интернет, прежде всего, в Америке. По сегодняшний день я высмеиваю такие инициации и обрываю подобные виртуальные контакты. «Сноб» же, повторю, явился моим первым опытом. И удачным, поскольку тут выявилась возможность обсуждать значимые события, отбирать их, комментировать или скромно стоять в стороне и просто наблюдать. На «Снобе» я обнаружил, что участие в дискуссиях онлайн дисциплинирует мысль и требует мгновенной и адекватной реакции. Вдруг оказывается, что тебя захлёстывают скорости общения, появляется азарт и нужны немалые усилия, чтобы контролировать себя, сдерживать свой темперамент. Ещё одна особенность интернетного общения. Тут легко нарушить правила поведения: ты на автомате вываливаешь что-то, поправляя свою биографию, врёшь, чтобы улучшить общественную физиономию, поддаёшься соблазну сделать себя привлекательней. В ответ публика оказывается враждебнее и мельче, чем ожидаешь. Тогда спохватываешься, во что оборачивается роскошь избирательного анонимного общения. И успокаиваешь себя – ведь с Достоевским, Гоголем, Пушкиным мне был бы неприятен личный контакт. Я бы избегал его. Довольно их книжек. Опыт Lu Salome и вовсе настораживал: чего она только не проделывала с Ницше, Рильке, Фрейдом. Но дело было не в ней, а в гнусности этих молодцов…