– Но могилу осквернить…

– Могилы оскверняют воры. Мне нужны доказательства. Единовременная кончина – это гибель не по божьей воле… Оттого я преодолею любые суеверия и страхи, но нечистых раскрою. Даже если меня нарекут сыном дьявола!

Глядя на верных духом и делом воинов, Влад умолк, немедля пришпорил лошадь и рванул в мглу ночи. В мгновенье преданные всадники настигли его, более не питая противоречий, но подчиняясь.

Они прибыли на пастбище и разделились. Обученный турками, Влад не запамятовал манеры лазутчика. Он пересёк предел княжества меж Молдовей и Валахией незамеченным, облачившись в шкуры. Князь, Войко и Димитр прикинулись овцами, отбившимися от стада и блуждающими в кромешной ночи. Окрест пастушьих привалов княжества родного князя ждали монахи ордена Дракона с готовою едою, чистою одеждою и сытыми конями. Под видом иноков они двинулись на запад, ближе к центральному Тырговиште. Минуя погружённые в сон безлюдные окрестности поселений пригорья, окутанные мраком темноты и поздней тишины, князь в сопровождении воинов верных достиг усыпальницы рода Дракул вблизи монашеского поселения Тисмана, раскинувшегося высоко на холме. В низменной дали поблескивали огоньки тлеющих лучин оставшегося недосягаемым торгового купеческого города. Казалось, в округе нет ни души. Птицы и звери точно притаились, побаиваясь мглы ночной, испуганно слушая тихое хриплое ржание двух кобыл, доставивших путников к месту. Влад спешился. Застыв в опечаленном раздумье, он так стоял ещё в некоторой отстранённости, собираясь духом. Дело, какое он вознамерился вершить, вызывало дурные предчувствия, душевные угрызения, но не терпело отлагательств. Окружив повелителя, воины безмолвствовали, ожидая решения. Неспешно Дракула подошёл к стенам мужского монастыря, врата которого немедля раскрылись.

– Князь, прошу! – молвил монах, ожидающий свиту.

Он был облачён в длинное платье, голову его обвивал капюшон, отчего черты лица сокрылись тенью. Послушник проводил прибывших гостей до могильной усыпальницы и остановился. Глядя на князя, всё так же безмолвствуя, он протянул ему большой крест.

В ответ Влад Дракула опустился на колено, огласив молитву. Его шёпот эхом гулял во тьме, оседая в гнетущей черни холодных каменистых стен монастыря, пока остальные не смели шелохнуться на месте. Окончив, князь перекрестился и поднялся с колена.

– Вскройте склеп!

Приказ прозвучал твёрдо. Сопровождая таинство, монах осенил укрытые надгробья крестом, а после – всех присутствующих. Отвернувшись к образам, смиренно продолжил нашёптывать молебен, пока Димитр и Войко, более не предаваясь боязни и собственной набожности, внимая силе слов инока и воле князя, покорно принялись за раскопки. Сдёрнув ковры с могил в притворе главного храма, разрушили надгробье, оттащив тяжёлые каменные плиты.

Князь Влад молчал, осторожно водя лучиной подле захоронений, освещая раскрывшиеся места. Взор его внимал каждой мелочи, что могла встревожить рассудок, поведать о всяком невежественном деянии, нарушившем обряд погребения особ княжеских кровей. Оттого напряжение в воздухе нарастало, пока всё действо твердило: тайна сокрыта внутри – в самой земле…

«Не должно умирать в один день… Увечны тела или нет – то и расскажут…» – размышлял он, пока первая надгробная плита была снята, а взору Дракулы явился прах предка, облачённого в княжеское платье. Брошь на груди усопшего выдавала высокий титул, как и верхний платок, каким была покрыта голова, утаивающая лицо погребённого от глаз. Влад распознал в фамильных драгоценностях умершего – пред ним лежал отец. Могильный запах вмиг разнёсся по всему притвору, резко ударив в нос, так что подданные князя скорчились, вопя и отворачиваясь от трупных зловоний, покамест сам Влад не уделял этому подобной чуткости, сохраняя покой и холод рассудка. Осторожно, дабы не нарушить черт тленного тела, недрогнувшей, но мягкою рукою князь стянул платок с покрытой головы.