– Но она не могла покинуть племянниц, а затем и внучку любимой сестры…

Я посмотрела прямо в глаза Реми, плотно сжав губы. Очень хотелось забраться в его голову, выяснить все скрытые в ней замыслы.

– Внучку любимой сестры, – повторил незнакомый друг, не отводя глаз. – Тебя.

Но и это было не всё, чем ошарашил меня этой ночью Реми Дримвуд.

– Племянниц не выпустили бы из Северной Мории, но Тинантин обещала, что сделает всё, чтобы девочка смогла покинуть материк, если захочет. А мой отец обещал в этом помочь. И теперь я предлагаю тебе, Касс, бежать. Здесь, в сердце драконьей столицы, тебе с твоей ненавистью может быть опасно.

Моё собственное сердце едва не выскочило из груди.

О, Крылатые! Неужели вы услышали мои мольбы? Неужели вы дарите мне шанс на свободу?!

Да! Конечно, да, Реми! Увези меня отсюда! Да!

Но…

Ох, нет! Какая же я дура-а! Метка! З-заррхова метка рода, по которой меня поймают и вернут обратно ещё на выезде из Аррганны. А всех, кто помогал мне, упекут в темницу.

– Нет, Ри… – убито прошептала я, переворачивая расчёсанную чуть ли не в лохмотья руку запястьем вверх и показывая другу. Он склонился к ней, почти утыкаясь носом, чтобы в смутном освещении разглядеть золотистый рисунок цветка в когтистой птичьей лапе, затем выдохнул сквозь зубы – струя тёплого воздуха опалила мне запястье.

– Вот же жабьи выкрутасы… Метка! – Он перевёл взгляд на меня. – Когда ты успела, Касс? В школе её не было.

– Очень уж насыщенное выдалось лето, Ри. Печалями и разочарованиями.

Я рассказала, как дядя, искусно почерневший от горя после смерти тёти, убедил меня в необходимости метки, и как месяц спустя решил выдать меня за дракониса и потащил на смотрины.

– Продал меня с потрохами, мерзавец, – возмущалась я, но Реми вдруг заступился за него:

– У него выбора не было, Касс, драконам не отказывают.

– Да зачем я им вообще?!

– Скорее всего, – Реми в задумчивости взлохматил себе волосы на затылке, – у тебя обнаружился дар.

Я невольно повторила его жест. Чтобы вернуть в голову отхлынувшую от испуга кровь.

– Да, наверняка, – продолжал друг. – Он ведь есть у тебя, да?

Комок сухой слюны застрял в горле.

– У тебя всё-таки слишком хороший слух, – Реми покачал головой, словно сам с собой соглашаясь. – Аномальный для человека. А все способности, резко отличающиеся от нормальных человеческих, драконы считают даром. И накладывают на него лапу. Верней, на его носителей.

Ух, как мне поплохело от его слов. Кровь вернулась к лицу, и теперь щеки мои горели – поднеси спичку – вспыхнет.

«Скрывай своё умение, девочка. Скрывай ото всех и всегда», – говорила няня. И тётя с ней соглашалась.

– Но где я могла себя выдать?

– Ну, у драконов тоже острый слух, – напомнил Реми, и я словно снова услышала задумчивый голос замректора Академии на экзамене: «Спос-собная девочка».

– Но скорее всего, это метка, – друг покачал головой, и я вскинула на него вопросительный взгляд. – Тебя выдала метка. Она ведь что, в первую очередь, маяк?

Я согласно угумкнула.

– По ней вас можно найти, если попадёте в беду?

– Да.

– А как глава рода узнает, что вы в беде?

– Метка… выдаёт самочувствие? Страх? Боль?

– Отклонение от нормы? – продолжил Реми. – А что такое дар?

– Отклонение…

Какой кошмар. Это просто феерический провал на ровном месте! Столько лет скрываться и на́ тебе.

– Все патриции обязаны сообщать Правителю о необычных детях. О любых отклонениях.

Пф-ф.

– И если Асандр Дальсаррх потребовал тебя от дяди…

– То ему не откажешь, ага, – я скрипнула зубами. – Но уверена, что этот гад неплохо нагрел на мне руки!

– Может и так.

– Но ничего! Я от дракониса отделалась почти без потерь. Гордость немного пострадала, но это ерунда.