На самом деле, ещё пару недель назад я по глупости представляла, что мы с мужем могли бы вместе охотиться и проводить время на природе, я мечтала побывать в местных лесах – в нашей степи почти не было деревьев, лишь бесконечные цветы. За это Сфан и прозвали цветочной прерией. Сейчас даже вспоминать смешно. Наверняка раан Джакар, мой дорогой муж-дракон, никогда в жизни не испачкает даже манжет на своей безупречно-белой, стоящей целое состояние рубашке. И вряд ли его заинтересуют мои желания после того, что сегодня произошло.

Меня приятно будоражит сама идея предстоящего путешествия. Кажется, словно я снова свободна, как перекати-поле. Бабушка всегда говорила: тело можно скрыть под дорогими одеждами, золотом, бриллиантами, но душу, стремящуюся к свободе, спрятать невозможно.

Некстати вспоминается Беллинда и Виктория. Я бросаю короткой злой взгляд на кинжалы, застрявшие над дверью. Подтаскиваю стул и заботливо вытаскиваю их. Не стоит просто так разбрасываться хорошим оружием, здесь я вряд ли найду что-то достойное.

«Тебе будет тяжело в его большом роскошном замке» – предостерегала меня бабушка. – Но однажды ты привыкнешь, Лия. Постарайся быть верной опорой своему мужу, прими его уклад жизни и всегда будь рядом, что бы ни случилось».

Я закусываю губу. Знала бы бабушка, что мне готовит Эйнар, знаменитый победитель сумеречных. Интересно, она бы также говорила? Или посоветовала бы прибить его вместе с наглой девицей? Сфаницы горячий народ. Мы можем безумно любить, но и столь же яростно ненавидеть. Эйнар добился от меня вполне определённых чувств.

Кошачьи когти начинают скрести дерево. Я бросаюсь к двери и отворяю её, пропуская Лютика внутрь.

К моему удивлению, он разжимает зубы и на пол падает простая льняная рубаха и лёгкие штаны.

– Не поедешь же ты в своих расшитых жемчугами платьях, – поясняет он отплёвываясь.

– Ты читаешь мои мысли, – говорю я, подбирая с пола добычу. – Где взял?

– Стащил у пацанёнка, который помогает повару.

– Лютик! – хмурюсь я. – Наверняка у него не так много одежды.

– Ещё пару рубах найдётся. Можешь дать ему пару золотых, когда вернёмся. Сейчас времени нет.

– Что там Эйнар? – с опаской уточняю я.

– Его сиятельное чешуйчатое великолепие изволило отбыть в неизвестном слугам направлении.

Может у него есть и другие? Кто знает, со сколькими женщинами проводит время мой муж? Воображение уже играет со мной злую шутку, рисуя пикантные картины: Эйнар держит в объятиях роскошную рыжеволосую красотку, Эйнар целует шикарную брюнетку. Волна злости против воли поднимается внутри.

Я кидаю принесённую котом рубашку на стул и подхожу к зеркалу. Слишком загорелая кожа… не по-аристократически. Зелёные глаза не подходят к светлым волосам? Бабушка всегда говорила, что мои длинные локоны – настоящее золото, мне же они кажутся чем-то крестьянским, к тому же волосы постоянно пушатся… Может будь я чуть красивее муж мог бы полюбить меня и быть снисходительнее?

– Прекрати винить себя, – словно читает мои мысли Лютик. – Дело не в тебе.

– Велю подать карету, – говорю я, тщательно застёгивая платье так, как того требуют приличия от Магнолии раани Джакар, а не от Лии, девчонки из цветочных прерий, скачущей наперегонки с ветром в попытке догнать горизонт.

3. Глава 3. В которой охотницы за богатством показывают своё истинное лицо

Карета едет мучительно медленно.

– Долго ещё? – уже в десятый раз уточняет Лютик, нежась на мягком розовом сиденье напротив.

У меня даже есть своя карета. Лилово-розовое нечто, увидев которое я почувствовала, что у меня начинает дёргаться глаз. Быть может, Эйнар хотел подшутить надо мной? Или в очередной раз унизить? Или все благородные женщины Шердании предпочитают подобный стиль?