– В полицию. Вы спровоцировали ДТП, несите ответственность. А еще оскорбляли меня.

– Мы? – завопили мы дружно. – Мы пострадавшая сторона.

– В каком месте пострадавшая? – иронично улыбается девчонка. – Столкновения не было, у меня реакция лучше, успела вывернуться.

– Что? У тебя? – теперь возмущается Серега.

Ситуация принимает комичный характер. Микроавтобус, полный здоровенных драконов, гнобит не по-детски какая-то пацанка.

Приятели тут же расстегивают ремни и вываливают наружу. Большие, мощные, они почти на голову возвышаются над девушкой. Я остаюсь в салоне: болит голова, да еще и в задницу врезаются проклятые трусы, не до выяснения отношений.

Но девушка спокойно окидывает всех взглядом, а потом вдруг щелкает камерой телефона.

– Ты, коза, что творишь? – взвивается горячий Тимур и дергается к ней.

– Защищаю себя. Имею право.

– Так, заткнулись все! – рявкает во все горло Михалыч. Маленький-маленький, а силу над нами имеет. Он протягивает незнакомке визитку. – Девушка, позвоните мне, мы уладим конфликт, а сейчас простите, торопимся… заказ.

Незнакомка снисходительно кивает и садится в машину. Миг, и красная Шкода, мелькая габаритными огнями, скрывается за поворотом.

Приятели, ворча, загружаются в минивэн.

– Михалыч, зачем спустил все на тормозах, – ворчит Глеб.

– А ты хотел заказ ночью выполнять? – Михалыч щелкает ногтем по циферблату наручных часов. – Время, драконы. Время!

– Таких борзых учить надо.

– Ген, подтверди, – бьет меня кулаком в бок Пашка. – Чего молчишь?

– Отстань! Башка и без вас раскалывается.

К бизнес-центру подъезжаем, когда начинается небольшая метель. Ничего опасного, просто снег стал падать плотнее, да ветерок усилился. Поднимаемся в офис компании, там во всю суетится обслуга ресторана, накрывает столы. Огромный бородатый мужчина, похожий на медведя, идет к нам косолапой походкой с распростертыми объятиями, Михалыч едва успевает увернуться.

– Я Григорий Иванович. Ждем-с, ждем-с, босс уже извелся.

– Раньше не могли заказ оформить? – бубнит под нос Серега. – Все к празднику готовятся, а мы пахать должны.

– Не гони пургу! – шикает а него Глеб. – Ген, ты в люльке или я?

– Давай ты.

– Лады.

Я молчу, мечтаю побыстрее справиться с заказом и свалить. Мы уже стоим на плоской крыше, друзья устанавливают оборудование, навешивают вдоль стен здания веревок, страхуют нас с Глебом стопроцентно-надежным способом. В люльку бросают коробки с фонариками. Надо быстро развесить их по окнам, а провода с включателями в форточку спустить.

– Готов? – спрашивает Глеб.

Я ложусь животом на плоскую, припорошенную снегом крышу, и смотрю вниз. Улица сияет огнями, люди отсюда кажутся муравьями, спешащими по своим делам, машины плывут сплошным потоком. Там, внизу, жизнь, цивилизация, а здесь над нами только мрачное небо. И оно притягивает, зовет, манит не на шутку. Так и хочется расправить крылья и взлететь.

Увы!

Ни разу этого не делал даже в детстве. Хотя крылья чесались, когда росли, но отец сурово сказал:

– Забудь, сын. Не стоит пугать обычных людей. Они уже и не помнят, что когда-то в мире жили драконы.

Глеб забирается в люльку, ее спускают. Я наблюдаю, как она болтается возле нужного окна, но не стоит на месте, а раскачивается: туда-сюда. Ветерок знатный задувает.

– Ген, твоя очередь.

Я крепко хватаюсь за веревку…

Михалыч поднимает руку и резко опускает ее, давая команду. Я проверяю слуховую гарнитуру, по которой буду получать команды, мобильник на поясе, висит там для всяких форс-мажоров, и начинаю спускаться. Дело, в общем-то, нехитрое, привычное: оттолкнешься ногами от стены – нажмешь на карабин – метр вниз и сползешь. И так далее.