Долгие годы работы с драконами научили босса безошибочно определять состояние дел по мелким признакам. И сейчас он наверняка догадывается, что наш непрезентабельный вид – результат какой-то пакости, не имеющей отношения к работе.

Мы дружно выпрямляемся и втягиваем животы под суровыми взглядами начальства.

Наконец босс в упор смотрит на меня.

Ох, как мне не нравится это внимание! Как не нравится! Хорошо уже успел в рабочий комбинезон запрыгнуть. Представляю вытянутую физиономию шефа, если бы он увидел красные труселя.

– Морозов, заказ есть.

– Сейчас? – выразительно смотрю на часы, потом на окно, за которым по хмурому небу плывут серые тучи, того и гляди начнется пурга. – Издеваетесь, Михал Михалыч? И почему именно я?

Я расправляю плечи, с хрустом кручу шеей, разминаю плечи. Низкорослый и щуплый босс тут же ныряет за стол от греха подальше.

– Ну, ты того, Ген, не тронь маленького, – советует Глеб.

Мы, драконы, все большие. Начальник вроде бы и командует нами, а с оглядкой.

– Не боись, бро! У нас любовь и дружба, правда, Михалыч?

Я догоняю босса, слегка встряхиваю, он таращит глаза и икает.

– Ну, работа же. Знаю, праздник, у вас планы, а тут заказ… не отказываться же…

– Говори, что надо.

Шеф на всякий случай прячется за ограждение ринга и продолжает издалека:

– Понимаешь, одна большая фирма решила сюрприз работникам сделать, корпоратив у них сегодня.

– И что надо?

Тревога уже царапает когтистой лапой сердце.

– Украшения новогодние на окна и стены повесить. Сами, того, не полезли, испугались…

– Еще бы! – хмыкаю я, представив, как слабосильный офисный планктон вешает гирлянду на наружную стену. – И на каком этаже компания квартирует?

– Бизнес-центр на Волынской знаешь?

– Твою ж мать! – присвистывает Серега.

– А то!

– Этаж какой, Михалыч? Не тяни!

Мне, конечно, без разницы, на какой высоте болтаться, но чем выше, тем холоднее, а ветерок к вечеру синоптики обещали приличный.

Б-р-р-р!

– Д-двадцать пятом, – Михалыч топчется, нервно оглядывая нас, и торопливо продолжает: – Ген, Ген, да ты не волнуйся, почти под крышей. Ну, заплатить обещали хорошо, сами понимаете… Новый год, праздник… Ребята тебя спустят сверху, Глеб в люльке подстрахует, и все будет окей.

Он соединяет большой и указательный палец в кольцо и показывает нам. Мы только переглядываемся и идем за снаряжением: работа есть работа. Собираемся быстро. Михалыч, чувствуя вину, крутится рядом и дает ненужные советы. Когда выезжаем к бизнес-центру, в воздухе уже кружится первый снежок.

– И дались им эти гирлянды! – ворчит Серега. Он крутит баранку, нервно посматривая в окно. – Раньше не могли повесить? Нормальные фирмы с конца ноября украшать здания начинают.

Вдруг визг тормозов бьет по ушам, и тут же оглушают вопли клаксонов. Серега резко давит на педаль, машину заносит. Нас размазывает по стенкам, я больно ударяюсь затылком о стекло. Глеб стонет, Тимур кроет трехэтажным всех вокруг. Наконец Серега выравнивает движение, и наше авто застывает у бордюра.

Глеб тут же опускает стекло и орет:

– Куда смотришь, коза?

– Таким идиоткам права за взятки дают? – поддерживает его Пашка.

Я тру затылок, где наливается шишка, и тоже выглядываю. Рядом с нашим микроавтобусом застыла маленькая красная Шкода. Из окна смотрит вверх яркая брюнетка и сверкает черными глазами, в которых больше злости, чем страха.

Девушка открывает дверь и выходит.

Ба! Да она еще и в шубке Снегурочки. Вот это праздник, Новый год! Будь он неладен!

Она вытаскивает из сумочки телефон. Лицо спокойное, ни один мускул не дрогнет.

– Вы куда хотите позвонить? – напрягается Михалыч.