– Как ты мог бросить отца?

Марион ударил кулаком по столу так, что бокал подскочил и упал.

– Хотел, чтобы я лег рядом с ним? Сбежать и бороться за наш трон – вот все, что мы можем сейчас сделать. Мои шпионы давно начали сообщать о подозрительной активности в среде аристократии. Я говорил отцу, но он отказывался видеть в них угрозу. Он был хорошим солдатом, но вот политик из него никудышный. «Что может сделать группа заговорщиков?» – говорил он.

– Но армия и народ будут за тебя. Ты – законный наследник, Марион.

– Пока не сыщется кто-то еще более достойный… – в неверном свете огня лицо брата казалось изможденным, а взгляд янтарных глаз – пустым.

– Более достойный? Это ты точно не про меня говоришь. Даже учитывая ту бумагу, в которой отец признает меня…

– Брось! – Марион раздраженно отмахнулся. – Я давно ее сжег. Признать незаконнорожденного сына наложницы… Нет, я говорю о другом. О том, у кого прав на трон больше, чем у тебя, меня и отца. Многие, знаешь ли, до сих пор считают его узурпатором. Перешептывания в кулуарах не прекращалась вот уже двадцать лет с тех пор, как тогда еще военачальник Нивиллион сверг тогдашнего императора Валлиона и род Водяных драконов был повержен.

– Он был безумен!

– Так говорят, – повел плечом Марион. – Проклятие императоров и другая чушь. Не в ней дело.

– Тогда о чем ты? Насколько мне известно, наследников у Валлиона не осталось.

Марион поднялся и, заложив руки за спину, начал расхаживать по комнате.

– Осталась. Наследница. Его дочери было тогда меньше года… Отец спрятал ее.

– Что?! Но… зачем?

– Зачем? – усмешка. – Чтобы, когда она вырастет, связать себя с древней кровью узами брака. Тогда-то уж никто не сможет сказать, что он самозванец…

Киллиан ошарашенно молчал. Смертельно хотелось спать, а не решать судьбу империи, но его, как всегда, никто не спросил.

– Кажется, женится отцу уже поздно. Или я чего-то не понимаю?

Марион рассмеялся. Только веселья в его смехе не чувствовалось.

– Женится не он, а я.

– Ты хочешь…

– Подтвердить законность своих претензий на трон. Это единственный наш шанс выжить. Ответь, сколько мы еще проживем, прячась, как крысы по норам.

Киллиану очень хотелось сказать, что он-то не прятался. Он шел на убой, как баран. Тоже хорош.

– И когда ты за ней отправляешься?

– Не я, – Марион остановился напротив него. – В этом мне нужна твоя помощь.

А теперь все встало на свои места. Вот почему он здесь и вот почему все еще жив. Иначе братец и не вспомнил бы о его существовании. Может, еще и вздохнул бы с облегчение, если бы кто-то другой сделал его работу.

– За мной следят. Возможно, кто-то из моих людей работает на них. Я не знаю… и не могу никому доверять, кроме Дерриона и тебя. И Северуса, но он нужен мне во дворце.

– Неожиданно… Ты доверяешь мне? Я всегда подозревал, что ты безумен, но не настолько же.

– Видимо, настолько, – Марион тяжело вздохнул и повернулся к огню. – Возможно, потому что от этого зависит не только моя жизнь, но и твоя. А умирать ты никогда не хотел… К тому есть еще кое что.

Киллиан бы удивился, если бы не было. Но все же к тому, что сказал Марион, оказался не готов.

– Девчонка на Земле.

Он не сдержал ругательства и все-таки сшиб поднос на пол. В настороженной тишине зазвенела посуда.

– Отец спрятал ее в другом мире… он считал, так безопаснее. Она ничего не знает о своем прошлом, даже о том, что в ней течет драконья кровь. В немагическом мире ее сила не проснулась, так же, как и вторая ипостась. Я скажу, где ее искать, и отдам сонное заклинание. Если ты согласен.

…Киллиан помнил свое падение смутно. Потом ему казалось, будто время замедлилось. Иногда он видел себя со стороны. А иногда – будто бы изнутри. Сначала была тьма, а потом он все-таки разжал веки и в глаза ударил солнечный свет. Говорили, что искра солнечного света живет в сердце каждого дракона, она питает его силой и огнем. И каждый дракон – родственник солнца. Оно не даст ему упасть.