Я жду какое-то время, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

Как моя жизнь могла в один миг так резко перемениться? Я уже не понимала, со мной это происходит, или мне снится дурной сон, который все никак не прекратится.

Он не отдаст мне сына, я уже знаю это. Куда он улетел, одному богу известно. Что же делать?

нужно поговорить с отцом, возможно он сможет что-то сделать благодаря своим связям в министерстве. Если дракон что-то решил, его не переубедить. Но закон, возможно закон может встать на мою сторону.

— Машина может ехать? — спрашиваю я водителя, который все это время безмолвствует.

Он молча выходит из машины и оглядывает полученные повреждения. Я предпочитаю сидеть на месте и не выходить. Не хватало еще, чтобы он увидел мое заплаканное лицо. В сумраке салона машины мне куда комфортнее.

Он осматривает автомобиль и возвращается.

— Ничего серьезного, миледи, — машина надежная и получила лишь внешние повреждения. Если нужно, мы можем ехать.

— Хорошо. Я поеду, мне необходимо поговорить с отцом.

Водитель кивает и заводит машину. Что-то скрежещщет снаружи. Похоже колесо задевает о крыло. За это лорду придется ответить перед отцом.

Отец считает каждую копейку и не спустит такого поведения даже лорду. Он бы не спустил такого поведения даже самому императору. А уж когда он узнает, что Пауэрс украл ребенка, то и вовсе придет в ярость. Вот только что он скажет мне?

Сердце мое замирает и я стискиваю в руках ремни сумки, в которой все вещи, что я успела захватить.

***

Стою перед огромной резной дубовой дверью, ведущей в кабинет отца и нерешаюсь войти.

Здесь, в старом богатом особняке, все по прежнему, как будто не прошло этих долгих лет, что я не посещала его.

Тут пахнет гвоздикой и тимьяном. Любимые запахи отца смешиваются с запахами кожи антикварных диванов и корешков сотен старинных книг, расставленных в стенных шкафах. Это лишь малая часть его обширной библиотеки.

Мнусь с ноги на ногу. Как он встретит меня? Что ему сказать?

Потом все-таки набираюсь храбрости и, словно бы прыгая в омут с головой, стучу в дверь.

— Войдите, — доносится до меня хриплый голос отца.

Нажимаю на массивную золотую ручку.

— Здравствуй, папа, — говорю тихо, и несмело подхожу к массивному столу из отполированного угольно черного дерева.

Отец постарел и осунулся. Почти совсем облысел, а во взгляде его появилась новая, невиданная мной до этих пор брезгливая нота.

— Блудная дочь вернулась! — саркастически восклицает он. Но с кресла не поднимается, буравя меня своими черными глазами. В его взгляде ни читается и намека на отцовскую любовь. Что же, я и не ждала теплого приема, видит бог.

Но неужели я настолько безразлична ему?

— Да, отец, мне нужна твоя помощь.

— А где же мой внук? — говорит он, надевая очки в тонкой золотой оправе. Он подслеповато вглядывается мне за спину, — я думал ты приедешь вместе с ним, кажется, его зовут Гарри?

— Я хотела, но Пауэрс... Он забрал его в последний момент. Я ничего не могла сделать

— И ты бросила своего сына и прискакала сюда? Оставила малыша одного? Это теперь в твоих обычаях, бросать тех, кто тебя любит?

Вопросы его звучат тихо, но бьют меня словно плетью. Внутренне сжимаюсь от боли, от стыда и от несправедливости.

— Я не бросала его! — кричу я, наконец, овладев своим голосом.

— Так же как не бросала меня и мать, — глухо отвечает отец, не обращая внимания на мой тон. Раньше бы он за такое поведение на неделю отправил меня к тетке в скучную загородную усадьбу, чтобы я размышляла о своем поведении наедине со старухой, пока не одумаюсь. Чего не раз бывало в моей юности.