Он заново повязал камзол вокруг бедер, спрыгнул с кучи сена и принялся скручивать одеяло.

– А ты не командуй, – тихо сказала Леона себе под нос.

Алекс, кажется, не услышал. С одеялом под мышкой подошел к низкой покосившейся двери, толкнул створку наружу.

– Кстати… – добавил он, задержавшись у выхода. – Ты ведь вчера пошутила насчет Габриэля?

– Нет, не пошутила! – твердо ответила Леона.

– Ладно, потом поговорим, – буркнул Алекс, перебрался на приставную лестницу и вскоре скрылся из виду.

Почти сразу откуда-то вынырнул Рослик.

– Интересно, зачем говорить Алексу, что выйдешь за Габриэля, если на самом деле ты не собираешься выходить за Габриэля? – ехидно поинтересовался он.

– Тебе-то откуда знать? Возьму и выйду! Хороший парень, между прочим, красивый. И не вредный, не то что некоторые.

– Откуда мне знать? – захихикал Рослик. – Я великий прорицатель, мне открыто будущее! Хочешь, предскажу, за кого ты на самом деле замуж выйдешь?

– Молчи. – Она махнула рукой. – Ни за кого я не выйду, и так ясно.

– За Алекса, дурочка, – вздохнул гном.

– Чушь какая! – рассердилась Леона. – Я ему не пара, он сам сказал!

Она отвернулась от провокатора и вытащила из-за пазухи висевший у нее на шее флакон.

– Мне надо знаки нарисовать, а ты отвернись.

Леона закатала рукава сорочки и расстегнула ворот.

– Те, что советовала рисовать Виолетт, чтоб ей пусто было? – с сомнением в голосе протянул гном; отвернуться он не соизволил. – Думаешь, помогут? Ты ведь сломала ножницы.

Леона снова вздохнула, откупорила флакон и капнула немного краски на палец. Наверное, Рослик прав. У нее больше нет зачарованных ножниц – нечем остричь рыжую гриву. Знаки феи защищали ее, пока волосы оставались короткими. Да и то… на Алекса они не действовали с самого начала. Вряд ли эти знаки избавят ее от мужского внимания теперь…

– А вдруг помогут? – пробормотала она вслух. – Нарисовать-то не сложно.

Леона вывела круг на левом запястье, внутри – треугольник и еще один круг. Повторила то же самое над левой грудью, над правой и потом на правом запястье. Подождала, когда краска высохнет, застегнула сорочку, поправила рукава и спрыгнула на пол.

– Никого не забыла? – сердито спросил Рослик.

Она протянула ему ладонь и со вздохом перенесла мелкого тирана на плечо.

Спустившись по лестнице, Леона обнаружила Алекса во дворе. Рядом стоял вчерашний старик, хозяин дома, и держал в руках ее собственный камзол. На драконе – хвала предкам! – были уже надеты широкие, но короткие ему штаны, и он как раз примерял рубаху. Леона поспешила через весь двор, еле сдерживаясь, чтобы не захихикать – зрелище-то уморительное.

– Он похож на деревенского кузнеца, – шепотом сообщил Рослик, пока Алекс одергивал рубаху; ты была ему узка в плечах и, похоже, жала в подмышках, а рукава оказались безнадежно короткими, но сколько бы Алекс ни дергал свою новую одежду, она не становилась длиннее или шире.

– А больше ничего нет? – поинтересовался он.

– Это самое большое, – ответил старик. – Брата моего одежка. Знаешь, какой он здоровенный? У-у-у!

– Да уж представляю себе, – вздохнул Алекс.

Он завернул рукава почти до локтя; на удивление, рубаха стала смотреться на нем гораздо лучше. Леона смутилась, поймав себя на мысли, что, хоть дракон и бессовестный наглец, руки у него сильные и красивые – а в этой обтягивающей плечи одежде так и тянет им любоваться.

Тем временем Алекс попробовал обуть стоящие перед ним деревянные башмаки, но затея оказалась безнадежной.

– Обуви тоже другой нет? – грустным голосом спросил он.

Старик покачал головой.

«А вот не надо было похищать меня и утаскивать неизвестно куда! – мстительно подумала Леона. – Ехали б сейчас по Латарскому тракту, а ты бы по-прежнему мог носить собственные сапоги».