Саре было интересно слушать комментарии Уильяма, оказавшегося очень осведомленным гидом, об украшениях, увиденных ее собственными глазами. Уильям не пересказывал сплетни королевского двора, зато поведал занимательные сведения о драгоценностях, изготовленных для Александра Великого, об ожерельях, подаренных Жозефине Наполеоном, и о тиарах, сделанных специально для королевы Виктории. В коллекции имелась в числе прочего очаровательная тиара, украшенная бриллиантами и бирюзой, которую королева Виктория носила в юности и которую Уильям заставил Сару примерить. На ее темных волосах тиара выглядела премило.

– Вам нужно такую же, – тихо произнес он.

– Ага, буду носить на своей ферме. – Сара улыбнулась Уильяму, а он скорчил гримасу.

– Вы непочтительны. Надели тиару королевы Виктории, которую та носила юной девушкой, и о чем вы говорите? О какой-то ферме! Ужасная девчонка! – Но было ясно, что он так не думает.

Томпсоны пробыли с ним до самого вечера, получился насыщенный фактами урок истории и знакомство с причудами, привычками и слабыми сторонами английских монархов. Без Уильяма они ничего подобного не узнали бы, и старшие Томпсоны рассыпались в благодарностях, когда вернулись к его «Даймлеру».

– Очень интересно, не так ли? Мне всегда приятно бывать там. Впервые меня привел в сокровищницу отец. Ему нравилось присматривать необычные драгоценности для матери. Боюсь, она больше их не носит. Много болеет и редко выбирается куда-то. Она все еще чудесно выглядит, но теперь говорит, что в них чувствует себя глупо.

– Она не может быть слишком старой, – заметила мать Сары покровительственным тоном. Ей самой было только сорок семь. Она родила Джейн в двадцать три, замуж за Эдварда вышла в двадцать один год и спустя год потеряла первого ребенка.

– Ей восемьдесят три, – сообщил с гордостью Уильям. – Она выглядит великолепно, больше шестидесяти не дать. Но в прошлом году сломала бедро, так что теперь она побаивается выезжать одна. На великосветские рауты я стараюсь брать ее с собой по возможности, но это не всегда получается.

– Вы младший ребенок в большой семье? – Виктория была заинтригована словами Уильяма, но тот покачал головой и сказал, что он единственный сын.

– Мои родители были женаты тридцать лет, когда я появился на свет, и давно уже оставили надежды обзавестись потомством. Мама всегда говорит, что это чудо, благословение Господне, простите за напыщенность. – Он озорно улыбнулся. – А отец не уставал повторять, что и без дьявола не обошлось. Папа умер несколько лет назад, он был очень обаятельным человеком, вам бы понравился, – заверил Уильям, заводя автомобиль. – Маме было сорок восемь, когда я родился, и это просто удивительно. А отцу шестьдесят, он умер в восемьдесят пять, что не так уж плохо. Должен признаться, я скучаю по нему. В любом случае моя старушка весьма любопытная личность. Возможно, у вас будет шанс познакомиться с ней до отъезда.

Он с надеждой посмотрел на Сару, но та задумчиво глядела в окно. Она думала, что ей слишком хорошо рядом с ним, и это так просто. Однако на самом деле все вовсе не легко. Они никогда не смогут стать больше, чем просто друзьями, и ей приходилось напоминать себе об этом, особенно когда Уильям смотрел на нее многозначительно, или смешил ее, или брал за руку. Между ними ничего не может быть. Кроме дружбы. Она разводится. А он четырнадцатый в списке наследников британского трона. Когда они приехали в отель, Уильям взглянул на Сару, помогая выйти из автомобиля, и заметил, что она чем-то встревожена.

– Что-то не так? – Он встревожился, не обидел ли ее ненароком какими-то своими словами, но Сара, казалось, отлично провела время и с явным удовольствием примеряла драгоценности в Тауэре. Сара же сердилась на себя, ее мучило ощущение, что она обманывает великодушного, тонкого и глубокого человека, и нужно все объяснить. Уильям имел право знать, с кем имеет дело, прежде чем расточать впустую свою доброту.