, а через несколько дней – вторжение японцев в Китай. Однако большую часть времени Сара предавалась мыслям о разводе, испытывая при этом стыд и вину. Ей стало еще тяжелее на какое-то время, когда Джейн родила дочку, но она все же съездила с матерью в Нью-Йорк проведать сестру в больнице и настояла на своем возвращении в Саутгемптон тем же вечером. Малышка была очаровательной, ее назвали Марджори, но Саре не терпелось снова остаться одной. Она в основном копалась в своем прошлом, пытаясь осознать, что же случилось. Все оказалось проще, чем она думала. Она просто вышла замуж за человека, которого толком не знала, и он оказался ужасным мужем. Конец истории. Но Сара не переставала винить себя и уверовала, что если пропасть из поля зрения и жить затворницей, то все забудут о ее существовании и не станут наказывать родителей за ее грехи. Поэтому она в прямом смысле слова скрылась, ради родителей и ради себя самой.

– Нельзя же прятаться всю оставшуюся жизнь, – сурово сказал отец после Дня труда, когда они с Викторией перебирались в Нью-Йорк на зиму.

Бракоразводный процесс шел как по маслу. Фредди, как и собирался, уехал в Европу, но его адвокат все утрясал за него и сотрудничал с Томпсонами. Слушания назначили на ноябрь, то есть развод она окончательно получит еще только через год. Отец уговаривал ее поехать с ними. Родителям не хотелось оставлять Сару здесь, словно неблагополучную родственницу, которую все стыдились. Но как ни странно, именно такой Сара себя и считала и не поддалась даже на увещевания Джейн, когда та приехала вместе с малышкой в октябре навестить ее.

– Не хочу возвращаться в Нью-Йорк, Джейн. Мне здесь очень хорошо.

– С Чарльзом и еще тремя слугами мерзнуть до полусмерти всю зиму на Лонг-Айленде. Сара, не глупи. Поехали домой. Тебе двадцать один год. Нельзя же поставить крест на своей жизни. Нужно начать все заново.

– Я не хочу, – тихо выговорила Сара, не обращая внимания на дочурку сестры.

– Не сходи с ума. – Похоже, Джейн устала от упрямства младшей сестры.

– Что ты, черт возьми, знаешь о жизни? У тебя любящий муж и двое детей. Ты никогда ни для кого не была обузой, позором или стыдом. Просто идеальная жена, дочь, сестра, мать. Но что ты знаешь о моей жизни? Ровным счетом ничего! – Сара, казалось, пришла в бешенство, она и правда разозлилась, но не на Джейн, что и сама понимала. Она злилась на себя, на судьбу… и на Фредди. Но тут же раскаялась, с грустью взглянув на сестру: – Прости меня, Джейн, я просто хочу побыть здесь одна.

Сара даже не могла как следует выразить свои чувства.

– Но почему?

Джейн не понимала. Сестра красива и молода, она не единственная женщина, кто пережил развод, но ведет себя так, будто ее признали виновной в убийстве.

– Не хочу никого видеть. Разве не понятно?

– Как долго?

– Может, вечность. Ну, как? Достаточно долго? Тебе понятно? – Саре было неприятно отвечать на все вопросы сестры.

– Сара Томпсон, ты точно сумасшедшая.

Отец устроил так, чтобы Сара взяла девичью фамилию, когда он подал заявление на развод.

– Я имею право сделать со своей жизнью то, что захочу. Могу хоть в монашки уйти, – упрямо заявила Сара сестре.

– Для начала придется стать католичкой, – улыбнулась Джейн, но Сара не сочла ее замечание смешным.

Они с рождения были прихожанками епископальной церкви. У Джейн закрались сомнения, не тронулась ли Сара умом. Может быть, через некоторое время она выкарабкается из этого состояния. Родные надеялись на благополучный исход, но пока было не очень-то похоже, что Сара сама выйдет из кризиса.

Однако Сара категорически отказывалась перебраться обратно в Нью-Йорк. Мать давно уже забрала ее вещи из нью-йоркской квартиры и хранила в коробках, поскольку Сара сказала, что даже видеть их пока не хочет. На бракоразводный процесс в ноябре она отправилась в черном платье и с похоронным видом. Она была красива и напугана, но стоически высидела от начала процесса и до конца, а потом снова поехала на Лонг-Айленд.