Пока Даня с Валей доили коз и овец, Федя с Германом доложили костер и приготовили ужин. Ужин на веранде прошел обычно. Никто, даже друг семьи вроде меня, не почувствовал бы, что между взрослыми что-то происходит, что запущен процесс распада внешне единого. После ужина дети остались на веранде, а Федя с Даней под предлогом завершения подготовки к завтрашнему торжеству – и в феврале, и в мае подарки получали все дети – вернулись к расчетам, говоря как можно тише.

Мелкий по-прежнему не вписывался в схему, и выхода из сложившейся ситуации не было видно. Решение так и не было найдено. Возможно, его бы все-таки нашли – не сегодня, так в другой день. Однако на все расчеты наложили вето два в тот момент никак не связанных между собой события. И если решение Евы и Виталия, находившихся к тому времени на юге острова, во многом определило события следующего дня, то весть, принесенная с веранды детьми, прервала размышления Дани и Феди здесь и сейчас.

Ева и Виталий долго выбирали место стоянки. Берег Полигона большей частью был обрывистым, поэтому высадиться было не так-то просто. О месте, хотя бы отдаленно напоминавшем пляж, и речи не шло. В мае в Старцево был еще не купальный сезон. Это можно было понять, едва опустив руку в воду. Десять-двенадцать градусов, не больше. Поэтому ориентировались просто на удобный спуск к воде, красивый пейзаж и отсутствие густого кустарника. Удобная стоянка обнаружилась как раз на южной оконечности, но загоны, выходившие в этом месте к самой воде, поначалу отбили охоту останавливаться здесь. Виталий проплыл чуть дальше на запад, но, памятуя о предупреждении, о котором вдобавок напомнила и Ева (названная тут же «трусихой»), он вскоре развернулся и взял курс на юг. Места лучше действительно не было.

От загонов попахивало, но терпимо. Бурное цветение растительности в это время почти на нет сводило животноводческие «ароматы». Выход к воде был относительно пологим, в дерне были вырублены ступеньки, выложенные камнем. В стороне от загонов, в завершавшейся как раз в этом месте дубовой роще, было достаточно места для временного лагеря.

На берегу Еву и Виталия встретил Мелкий. Он стоял на верхней ступеньке лестницы. Ева встала и помахала ребенку рукой:

– Привет!

Виталий поддержал ее, хоть ребенок и был незнакомым. Мелкий не изменился в лице. Только поднял руку, спрятанную до этого момента за спиной, прицелившись в приезжих. В руке у Мелкого был револьвер. Понятно, пневматический, с шариками вместо пуль. Но копия полицейского кольта была настолько правдоподобна, что на расстоянии ее легко было спутать с боевым оружием. Что и произошло. Приезжие не на шутку перепугались.

Виталий схватился за весло – мотор был уже выключен – и попытался оттолкнуться от берега. Но намерение его не совпало с Евиным, которая, напротив, выпрыгнула из лодки, застыв на нижней, покрытой на сантиметр водой ступени. Виталий в панике гребнул обратно, и лодка ударила носом Еву под колени, сбив ее с ног. Она упала в лодку вверх тормашками. Виталий легко подхватил ее под мышки и усадил на скамью. После чего оба уставились в ужасе на Мелкого, который все это время не опускал ствол.

– Это что такое?! – за спиной Мелкого появился Герман. Одним прыжком он оказался рядом с братом и попытался перехватить пистолет. – Я говорил тебе не направлять оружие на людей? Говорил?!

Мелкий вырвался из рук старшего брата и побежал к спускавшейся Вале. Он спрятался за сестрой, обхватив ее колени руками. Выглянув в сторону Германа, Мелкий обиженно нахмурился.

– Что? – спросила Валя у Германа, погладив Мелкого по голове.