Передо мной книга «Практическая симфония для проповедников Слова Божия». Составитель Григорий Дьяченко. Типография товарищества И. Д. Сытина. Валовая улица, свой дом. Москва. 1903. Опускаю цитаты из Евангелия. «Под словами „хлеб насущный“ мы просим обо всем, что служит для поддержания нашей жизни, как, например, пища и питание; одежда, обувь; дом, имение, поле; здоровье».

Сам я вспоминаю зиму 1941/42 года, которую я провел в детском доме города Вольска. В школу мы тогда ходили в город. Там каждый день давали каждому маленькую-маленькую булочку. Мне, детдомовцу, свою булочку отдавала соседка по парте. Вернувшись в Москву в 1942 году я, тогда тринадцатилетний, сказал маме, что в школу я ходить не буду, и пошел на завод.

Пошел на завод, чтобы получать на двести граммов больше хлеба, чем полагалось на мою иждивенческую карточку. В школу я вернулся, но два года по четыре часа с утра работал в мастерской при школе, чтобы получать рабочую карточку, а потом учился, во вторую смену.

Я уже не говорю о хлебе блокадного Ленинграда. Но, вместе с тем, не говорю подробно о том, чем стал хлеб насущный сегодня в нашей жизни. И как тяжело переживают миллионы тех, кто испытывают в нем нужду.

Нужно ли говорить о том, что понятие хлеба насущного все время расширяется, сегодня нет дома без телевизора и нет школьника без мобильного телефона, да еще и «навороченного».

Ан нет: на цитаты для подтверждения рекомендованной мысли раздерганы «Судьба человека» Шолохова, рассказ Шукшина «В профиль и анфас», рассказ Тендрякова «Хлеб для собаки», повесть Распутина «Последний срок». Не страшно, если выпускники этих произведений не читали. В пособии есть их подробные пересказы.

Да, конечно, и эти книги помогают нам разобраться в поставленном вопросе. Они тоже входят в наш духовный опыт. Но скажите: можно ли тему «Чем люди живы?» подменять размышлением о том, чем люди жили? Ведь прошлое всегда отзывается в нас, когда оно вписано в современный контекст. А контекст уже совершенный другой – советский человек не знал таких искушений и соблазнов, как те, которые есть ныне.

Читаю статью Н. В. Беляевой «Типичные ошибки в итоговых сочинениях выпускников» («Литература в школе», 2016, №4). Здесь названы 8 типичных ошибок. Скажем, «неумение выявить ключевое слово темы», «неумение сформулировать главную мысль». То есть в центре внимания умение или неумение построить нужный текст. Естественно, и такая задача существует. Но ни слова о том, что итоговое сочинение, каким оно было декларировано, не может быть написано, если все аргументы, а то и один-единственный аргумент – просто взятая из книги иллюстрация, совершенно не соотнесенная с тобой, твоим человеческим опытом, твоими размышлениями и чувствами. А ведь только тогда, «когда строку диктует чувство», такого рода сочинения и могут получаться. И «виждь, и внемли» – вот ключ к нему.

А у нас ученик пишет о роли и значении книги и литературы в жизни человека и аргументирует это тем, что Татьяне Лариной «рано нравились романы, они ей заменяли все». Но ведь можно обратиться и к Наташе Ростовой, которую на протяжении четырех томов мы ни разу не видим с книгой. Больше того, так называемые аргументы в итоговых сочинениях ни на какую разумную мысль не работают.

Вот с той же книгой и литературой. Читаю анализ итогов ЕГЭ по литературе 2015 года («Литература в школе», 2016, №6): «В последние годы мы зачастую имеем дело с выпускниками, пытающимися подменить чтение художественного произведения знакомством с его пересказом (порой сомнительного качества) или обращением к вспомогательной литературе без прочтения первоисточника». А ведь ЕГЭ по литературе сдают около 5% выпускников, в основе своей нацеленных на гуманитарные вузы. А как же остальные 95%? А между тем, какие интересные сочинения могли бы написать наши ученики, если бы они шли от реальной жизни, которую по этому вопросу они во многом знают лучше нас!