Курс этой психотерапии был и есть до одного места. Да, я каждую неделю хожу на приемы к одной женщине и рассказываю о проблемах, а она делится советами и тому подобным, думая, что мне это помогает. Ни черта. Не помогает. Я каждый день пью таблетки. Бабушка сказала, что они необходимы, чтобы я больше не хотела покончить с собой. Однако и они мне не помогали. Мне не помогало ничего.

Единственная причина, по которой я все же таки держусь – это моя семья. У бабушки больное сердце – она точно это не переживет, схватит инфаркт. Лили… Она такая хорошая тетя, самая лучшая. Она буквально заменила мне маму. Она тоже тяжело оправится после моей смерти. Ну, и еще… Родители, которые смотрят на меня сверху. Они вряд ли простят мне это, вряд ли будут рады такому поступку. Уверена, они хотели бы, чтобы у меня был другой исход: хорошая, счастливая жизнь, а не смерть в подростковом возрасте.

Поэтому я держусь. Сдерживаю себя в порывах злости и обиды. Возможно, все-таки сеансы психотерапии и курс лечения помогают мне в этом – помогают сдерживаться.

Я захожу на маленькую белую кухню, где уже стоит бабушка. Она поворачивается на звук моих шаркающих ног и улыбается, переворачивая яйцо на сковородке. Я отодвигаю белый стул и сажусь за стол, параллельно смотря на то, как светает за окном.

– Готова, Лаура? – спрашивает бабушка.

– К “новой жизни”? – со смешком спрашиваю я.

– Ну, так говорит Лили. А я просто скажу к новой школе.

– И в том, и в том варианте, мой ответ «нет». Ты же знаешь, это будет очередной ужас.

– Ну не будь такой категоричной, девочка моя. Может, ты найдешь себе друзей в этой школе. Все-таки тут уже взрослые дети будут. Одиннадцатый класс… Не думаю, что кто-то будет себя вести, как те дети.

Я же была настроена наоборот – была почти уверена, что и тут травли мне не избежать. Очередная «новая жизнь», которая окажется ужасом. Очередные жалкие люди, которые решат смеяться надо мной. Люди, которые будут издеваться надо мной.

– Гномик, ты уже встала, – заходя на кухню, говорит Лили, и я поворачиваю голову, чтобы сказать ей «доброе утро». – Тебе дать денег для первого дня? Может, купишь что-то.

– Нет, Лили, не нужно! – отвечаю я.

– Ну почему?

Потому что, ты итак достаточно сделала для меня. Но, конечно, я этого вслух не скажу.

– Не нужно. Я не буду там есть. Обычно в школах плохо кормят.

– Ну, это в тех, которых ты была. А это, как мне сказали, самая лучшая школа. Даже считается почти престижной…

– Престижной, и как же ты меня туда устроила, Лили?! Заплатила?!

Тетя молчала и тогда я сжала кулаки. Мне было так обидно. Обидно оттого, что она постоянно тратиться на меня, хотя не должна, я не ее ребенок. А я даже помочь ей не могу… Не могу отблагодарить.

– Не платила я! У меня там работает знакомая, которая будет твоей классной руководительницей… Я с ней договорилась. Платить мне ей не нужно. Это услуга за услугу. В какой-то момент я ей помогла сильно, теперь она мне.

– Лили, зачем мне престижная?! Я же не из тех кровей, чтобы учиться в таких королевствах.

– Что значит – не из тех кровей, а? Ты у меня красивая, умная девочка, которая ничем не хуже остальных.

Это была правда. Лили работает и прекрасно одевает меня. А я стараюсь выбирать что-то самое дешевое, просто потому что мне неудобно. Это слишком…

– Они еще больше будут надо мной издеваться.

Бабушка выложила яйцо на тарелку и поставила ее передо мной, а затем вмешалась:

– Прекрати, Лаура! Ты такая же, как и все. Не строй из себя уродину или бомжиху.

Бабушка у меня особенная. И хорошая, и любящая, и та, которую легко вывести из себя.