Костенко, критически оглядев подошедших к расположению разведчиков, покачал головой и сказал:

– Ось чего-чего, а горной подготовки у нас не хватает…. Так, товарищ капитан?

Савушкин кивнул.

– Ничего, мы на практике доберем, в процессе… – И, обернувшись к лейтенанту, спросил: – Володя, мы сейчас где?

– Горный массив Яворник. Вообще горы называются Кисуцы, это западная часть северного фаса Карпатского хребта. Мы сейчас где-то на девятистах метрах над уровнем моря. С севера массив ограничивает долина Кисуцы, с юга – Вага. Вообще малонаселённые горы – ну да вы сами всё видите….

Савушкин кивнул.

– Бачим. Пока вдоль реки ехали – постоянно деревеньки и всякие хутора, а по горам этим за пять часов – ни одной живой души… Ладно, всё, располагаемся. Олег, ты чё там варишь?

Старшина пожал плечами.

– А хиба есть выбор? Кулеш з мясных консервов и пшена напополам с горохом… Шо було.

– Годится. Витя – ты часовой, наблюдаешь за дорогой. Женя, готовь рацию к работе, лейтенант – помогаешь Костенко – готовить ужин. Я пока составлю шифровку…

Тишина в горах просто давила на уши – давненько Савушкин не слышал такой пронзительной, звенящей тишины… Как будто нет никого на Земле, кроме них, и тем более – нет никакой войны, полыхающей на половине мира… Вокруг, куда хватало глаз – величественные вершины, укрытые густым ельником, с буковыми лесами у подножий. Ни деревеньки, ни дымка вокруг… Как там, в Ветхом завете, который втихаря читал им профессор Ямпольский? «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» … Как раз про их ситуацию.

– Готово, товарищ капитан! Пробу будете снимать? – Костенко вернул его к реальности. Савушкин вздрогнул, потряс головой, оглянулся и ответил:

– Накладывай сразу, что там церемонии разводить… Котелки не потеряли?

– Ни, вси на мисти.

– Зови ребят. – И пока Костенко опорожнял котёл – капитан, достав из планшета листок бумаги и химический карандаш, набросал радиограмму. Благо, докладывать было особо нечего – «Находимся в Кисуцах, направляемся в Битчу. Сведениями о немецких войсках пока не располагаем. Информации о восстании нет. Местных жителей опросить не можем. Штефан». Хотел дописать, что не можем опросить местных за отсутствием оных – но передумал: зачем вхолостую воздух сотрясать? Пеленгаторов у немцев тут точно нет, расшифровать сообщение они вряд ли смогут, но впустую засорять эфир – в любом случае глупо.

Ночь в здешних горах наступает мгновенно – они столкнулись с этим ещё в Силезских Бескидах: только что вокруг были донельзя живописные горы, поросшие лесами – и вдруг на окрестности рушится безоглядная тьма, хоть глаза выколи. Здесь произошло то же самое – ночь в одночасье укутала горы густой, чернильно-чёрной тьмой, и лишь огонёк костра бросал оранжевые блики на утонувший в темноте «хорьх» и разведчиков, старательно очищающих свои котелки.

После ужина Некрасов вернулся на пост, радист со старшиной заползли в палатку, Котёночкин же, усевшись на пригорке рядом с Савушкиным, помолчав, спросил:

– Товарищ капитан, те шестеро, что внизу… Как вы думаете, почему они предали Родину?

Савушкин вздохнул. Вот же неугомонный юноша, всё ему надо знать… И ответил:

– Не знаю, Володя, да если честно – и знать не хочу. Они не люди, они – бешеные животные, ставшие такими по собственному желанию, и мне плевать на то, каковы причины их бешенства. Из ненависти к Советской власти, или под влиянием обстоятельств – как они это обычно объясняют – мне всё равно. Они добровольно решили сделаться нашими врагами – это главное. – Помолчав, спросил: – Помнишь того пулемётчика, что мы взяли под Белыничами? Палача из шталага под Бобруйском?