Что-то подсказывает — нет. Даже если я уменьшусь в размере еще сильнее — нет. Он уже меня заметил, и это кончится плохо.
- Что такое, малышка? Где же твоя дерзость? - глухо шепот опаляет кожу на шее, от чего по телу идут дикие мурашки, которые предательски спускаются мне под юбку.
Черт!
Сильно сжимаю коленки, откашливаюсь, стараюсь выглядеть ровной и спокойной, когда спрашиваю:
- Я не очень понимаю…
Если что, то выходит у меня из рук вон плохо. И голос сиплый подставляет, и тело дурное, а его такой расклад только веселит сильнее.
- Это стандартное предложение для любовницы.
Эм…может я сплю? Незаметно щиплю себя под столом, но чуть не взвизгиваю — очень больно. Необычно очень больно, я бы сказала, будто вся я сейчас один огромный, сверхчувствительный нерв.
И что-то мне подсказывает — Довод это замечает. Он как будто назло приближается сильнее. И так…горячо, тихо добавляет.
- Если что, всегда можно договориться. Где-то подвинуться, где-то уступить.
Медленно поднимаю на него глаза и облизываю пересохшие губы. Он так близко…и так реагирует странно: мне чудится, что у него зрачки резко расширяются, но этого же не может быть?…или может?
Боже-боже-боже. Что происходит?!
- Зачем вы мне это говорите?
Глухо усмехается, хотя скорее будто выталкивает из груди странный, ломанный «хмык», а потом вдруг касается щеки тыльной стороной ладони и выносит вердикт.
- Думаю, ты все прекрасно понимаешь, девочка. Я хочу тебя. Называй любую цену, впишу ее в пустую графу, и заметь, такое предложение я делаю не каждый день и не каждой своей любовнице.
Бам!
Вот это я называю «БАМ!»
7. Глава 6. Дурочка, беги
Если бы вы видели, как я уходила из кабинета Довода, после его потрясающей новости, то совершенно точно усомнились бы в «текучести котов». Потому что человек может быть еще более «текучим», и я не про «таяние под горячим солнышком собственного влечения», в прямом смысле. Я буквально по стеночке проскользнула подальше, будто не из плоти и крови, а только из крови.
Змейкой-змейкой-змейкой.
Подальше.
Пока сердечко в груди «бах-бах-бах».
Но вырваться, однако, у меня не вышло. Теперь вот еду в уже знакомом Мерседесе, смотрю на машины, а сама только и вспоминаю, что о…
Примерно час назад
- Думаю, ты все прекрасно понимаешь, девочка. Я хочу тебя. Называй любую цену, впишу ее в пустую графу, и заметь, такое предложение я делаю не каждый день и не каждой своей любовнице.
Так. Мне нужно переварить.
Довод дает мне время, но не пространство, а под гнетом этого взгляда, о чем я могу подумать? Да ни о чем! Так и хочется взбрыкнуть, сбежать, но я продолжаю сидеть и смотреть. Цепляться изо всех сил за каждое сказанное им слово.
«Все прекрасно понимаешь»
«Я хочу тебя»
«Каждой своей любовнице»
«Цена»
Мамочки! Во что я вляпалась?!
На самом деле, если подвести итог, то это единственное, о чем я могу сейчас себя спросить: во-что-я-мать-твою-вляпалась?! Потому что я правда не осознаю. Мне дико страшно, но при этом в груди так печет...
Он такой красивый…
Кто это пищит на задворках сознания?! Кто такой смелый?! Я этого тоже не знаю, потому что на меня не похоже совершенно. Или похоже?
Боже, да я саму себя не понимаю: куда ты лезешь, Женя?! Куда?! Это не твой уровень! И дело даже не в его состоянии или положении в пищевой цепи! Он гораздо взрослее тебя, дура ты безалаберная!
Это. Кончится. Плохо.
Но знаете? Мне становится плевать, когда Влад вдруг усмехается, кладет руку мне на щеку и притягивает к себе одним мощным, резким движением, впиваясь прямо в губы.
Боже.
Я разлетаюсь на части.
Они такие горячие…даже мой сон ни в какое сравнение не идет!