– В смысле?

– Я сам ходил туда и узнавал. Алиса никогда не жила по адресу прописки, хотя он указан в ее анкете, как место проживания. И не переезжала, если спросишь об этом, в том доме о ней никто и никогда не слышал. В квартире по адресу прописки последние лет тридцать живет какой-то алкаш без семьи.

Удивление на лице девушки вдруг сменилось недоверием:

– Как такое может быть?

– Я проверил лично.

– Ничего себе. Вот вам и Черниченко, девочка-замухрышка. – Катя предприняла последнюю попытку. – Ну, он может оказаться двоюродным?

– Нет.

Катя как-то тихо произнесла:

– Убедил. А дальше? Почему же не парень?

– Он представился братом.

– И?

Максим вздохнул, чувствуя себя учителем, разъясняющим первоклашке, почему два плюс два это четыре. Хотя ее замешательство он прекрасно понимал.

– И, это значит, они никогда не встречались. Будь он таковым, так бы и сказал: «Я – ее парень». Он же представился братом.

– Логично.

– Конечно, без вариантов.

Она наигранно поклонилась и восхищенно проговорила:

– Ты – гений! Преклоняюсь и трепещу! Что еще я упустила?

– Мою бабулю. Ты не знакома с ней. Она – человек, который никогда и ни при каких обстоятельствах не заведет знакомство, не узнав о человеке всю подноготную. В этом вопросе бабуля очень разборчива. Ее знакомых по пальцам пересчитать можно. А Алиса пришла к нам домой – вообще не припомню, чтобы за пять лет такое случилось хоть раз – и я могу сделать только один вывод, они очень близко знакомы.

Катя внезапно напряглась:

– Она приходила к тебе?

Максим улыбнулся, из всего сказанного его девушка пожелала услышать только это.

– Приходила. Расслабься. Но не ко мне, к бабуле. Они даже чай пили.

– Не к тебе?

– Опять начинаешь? – Девушка отвернулась, а он продолжил. – Сначала я тоже так понял, хотел выставить ее, но бабуля так возмутилась…

«Так возмутилась…»

– …Так и сказала: «Алиса – моя гостья…»…

«Моя гостья…»

Катя оживилась, становилось все интереснее и запутаннее.

– Ого, то есть они как подружки чаепитие устроили? Правда?

– Не знаю. Но после ее прихода бабуля стала странной… Все трое знают друг друга, полагаю, очень давно, но… – Он на секунду задумался. – …все трое молчат об этом. И еще, я почти уверен, знают обо мне что-то, что я забыл… Один я ничего не понимаю… Бесит!

Катя довольно улыбнулась:

– Теперь ясно. Я просто навыдумывала себе.

Максим покачал головой и скривился, но решил все-таки закончить этот разговор, раз уж начал его сам.

– Кстати, Алиса – не наркоманка.

Катя расслабленно спросила:

– Почему? Она же хотела похитить тебя.

– Поняла, что сказала? Как эта девчонка могла похитить меня в одиночку? Она мне еле-еле до плеча достает.

– И то, правда.

– Она, конечно, устроила спектакль, но вовсе не с этой целью. И как наркоманка могла придумать такой изощренный план моего завоевания, если бы твои слова можно было воспринимать серьезно?

– Говорят, наркоманы изобретательны.

Максим покачал головой:

– Конечно, но в отношении наркотиков. Я – не наркотик.

– Ну, это с какой стороны посмотреть?

– Хватит дурачиться, а?

Катя приподнялась на локтях и подмигнула ему:

– Успокойся. Забей на них, это просто неудачная шутка. Я уверена… И преклоняюсь перед твоим гением.

Она подняла большой палец вверх и снова подмигнула ему.

– Не стоит. Для меня было бы лучше, если бы твой бред оказался правдой…

– Хорошо. – Девушка вполне серьезно продолжила. – Моя больная фантазия снова подпортила тебе жизнь, но тот парень мог и правду сказать о ее состоянии. Мы не можем знать наверняка.

– Первое, солгал, потому что изначально все его слова были ложью. И мне, и тебе он врал.

– Тебе?

– О нашей дружбе. Не могу отрицать наше знакомство в прошлом, но друзьям так в глаза не смотрят. Ложь. И второе, солгал, потому что у нее отсутствуют какие-либо признаки наркомании. Я видел ее руки, глаза и наблюдал за ее поведением.