Мию аж в жар бросило от такого отпора. Она даже осталась не уверена Джои ли сейчас с ней говорила.

– Но у мира тоже не было несчётное количество раз на то чтобы появиться. Время ограниченно, – находчиво ответила Мия. – Музыкант перебирает ноты, надеясь услышать самый короткий звук, являющийся частью песни…

– И перебирает он их случайно, – вставила Джои.

– Порядок возникает из беспорядка, только если ум приложить. Музыка вообще должна особым образом организовываться, чтобы как следует звучать. Она специально складывается во времени, выражается исполнителем, трепетно вынашивается, взращивается, как младенец при рождении. Значит она осмысленна! Сотворена композитором, как и мир – творцом! – важно произнесла Мия, так будто давала неоспоримое академическое определение.

– Оставь эти профессорские лекции, мы не в консерватории, – уловила её нравоучительный тон Джои. – Ты, как и я, сочиняешь лирику по вдохновению, поэтому она всегда у тебя вкусненько звучит.

– Ты сама знаешь, что творчество – это не только вдохновение и талант, это ещё и упорная работа ночи напролёт.

– Знаю я твой ночной труд в поисках вдохновения, – произнесла Джои с сарказмом.

– Да он пагубен и гадок! Жаль, что слишком поздно я оказалась в этом обличена, – с сожалением ответила Мия. – А теперь я беспокоюсь за тебя.

– И я беспокоюсь, боюсь, что ты потеряла рассудок. А как же смешение стилей? – возразила вопросом Джои. – Когда их играют, то вообще в ушах стоит полный хаос. Ничего разобрать невозможно, но всё же это музыка, и она кому-то нравится.

– Людям нравятся не просто наборы звуков и слов, им важна целиком мелодия, её смысл, влагаемый творцом, – продолжала Мия. – Только так она способна вызвать эмоциональный отклик. Правильная, ритмичная, чем лучшие и грамотнее она сделана, тем чище поёт душа, сливаясь с мелодией воедино. В таком хаосе скрывается намеренный порядок, потому что его цель конкретна. Тебе ли не знать? Так же происходит и с верой. Она вспыхивает и угасает и может завять как цветок.

– Кстати, я забрала со сцены твои хризантемы. Они вон там, – указала Джои в сторону студии за стеклом.

– Спасибо, но мне они уже не пригодятся, – огорчённо ответила Мия.

Она посмотрела на стоявший рядом с микшерным пультом чёрный букет, почти такой же какой ей подарили в больнице, только на этот раз куцый и опавший. В студии оставалось всё меньше народа. Среди всех присутствующих Мия обратила внимание на загадочного человека в чёрном, стоявшего у колонок в тени. Он показался ей знакомым, но печаль за несговорчивость подруги отвлекла от подозрений. Мию расстраивало то, что Джои плохо слушала и не воспринимала сказанное всерьёз. Даже возникло неприятное дежавю. Мия внезапно почувствовала себя на месте Измаила и поняла, как ему было нелегко сталкиваться с её равнодушием к финансовым проблемам. Таким поведением Мия невольно причиняла ему боль. Поняв это, она лишний раз убедилась в истинной правоте небесного света, когда он говорил о том, что добро всем людям не совершить и для всех оно относительно.

– Мне вообще порой кажется, что всё должно быть беспорядочно, а все наши трудности идут от попыток людей что-то изучить, объяснить, насильно упорядочить случайности этого мира и присутствующий вокруг хаос, – осматривая гитару, рассуждала Джои. – Большинство проблем мы получаем от этого высокомерного вмешательства. Все провалы в жизненных планах, войны и болезни являются последствиями этих неудач. Например, сочинение мелодии к песне. Как сложна вся работа: от подбора нот, ритма, до взятия нужных аккордов. Сколько в ней трудностей и ошибок. А всё от чего? Потому что мы пытаемся упорядочить звук, придать ему нужную форму. И так во всём.