– Ты счастливчик, Хоакин. – врач слегка потрепал пациента за прямые, черные волосы. – Операция была успешной, без всяких осложнений. Это благодаря тому, что опухоль у тебя выявили на ранней стадии. И еще, у тебя железные я…а парень. В противном случае нам бы пришлось несладко, – он посмотрел в глаза больному. Они чуть «заплыли», но не свидетельствовали ни о каких дополнительных проблемах. Чистые, без ненужных покраснений, – А зачем нам мучения, если от них можно запросто избавиться. Отрезать – и готово. – Лиам небрежно взмахнул рукой, улыбнулся, излучая уверенность и жизнерадостность.

Док даже присвистнул для убедительности.

– Спасибо, Лиам, – прохрипел Хоакин Мендез, мальчик с диагнозом злокачественной опухоли желудка в начальной стадии. Коварная болезнь не успела разыграться и была усмирена острым скальпелем Лиама Боннера, спасшего не одну душу. Спасал он не в келье католического пастыря, ибо по отцу являлся ирландцем, а в своем кабинете или на хирургическом столе.

– Ты же знаешь, Хоакин, я не люблю это слово, – вполне серьезно заявил Лиам, проверяя пульс.

– Все равно спасибо. Вы меня спасли, – в горле мальчика скрежетало от долгого вынужденного молчания. – Я ваш должник.

– За операцию я получил деньги, значит, ты мне ничего не должен. Это во-первых, а во-вторых, старайся много не болтать. Ты сильно ослаб после операции, – пульс больного был нормальный. – Постарайся уснуть и подзарядить батарейки. От острых мексиканских блюд, придется ненадолго воздержаться.

– Я ваш должник, – не унимался Хоакин.

– Ладно-ладно, – Боннер несильно сжал плечо мальчика, – подаришь мне бутылку текилы. По рукам?

– Угу.

Хоакин устало улыбнулся в ответ, после чего закрыл глаза и погрузился в глубокий послеоперационный сон. Батарейки требовали постепенного восстановления при помощи волнообразных пробуждений ото сна и новых в него погружений.

– Верно, малыш. Спи, – Боннер зевнул и закрыл ненадолго ладонями изможденное лицо. Только сейчас он мог слегка расслабиться, не показывая посторонним свою человеческую натуру, которая, также как, и его больные, способна расточать силы. – Силы тебе еще понадобятся. Я даже немного тебе завидую.

Док чуть приподнял одеяло и проверил перевязку. Кровотечения не было, пульс как упоминалось, был в норме, дыхание ровное. Давление немного упало, но это было вполне естественно после серьезной операции. Все опасения остались позади. Исцеление Мендеза можно было смело записать в очередной актив Боннера. Мальчик, без сомнения, пополнит список победителей страшного недуга, калечащего множество судеб человеческих, и не будет больше страдать. От этой мысли становился невероятно легко и приятно, будто освобождаешь душу от шлака и накопившегося гноя переживаний.

Они были вдвоем в палате, спящий спасенный и бодрствующий спаситель – брюнет среднего роста, с легкой проседью, появившейся совсем недавно, пару лет назад, когда Лиам перешагнул за сорокалетний рубеж. Он лениво прошелся по шевелюре руками, потеребил ее и подошел к окну. Было утро, одиннадцатый час. Немного клонило ко сну, учитывая, что он с 6.30 корпел за хирургическим столом. Предстояла еще одна операция в четыре дня, немногим более сложная. А потому неплохо передохнуть. Час сна в своем кабинете вовсе не помешал бы, а вечером можно расслабиться по полной программе, благо, все шло неплохо. Две операции в день – не самый насыщенный график «дока Лиама», но даже этого достаточно, чтобы добавить ложку дегтя в бочку радостного состояния души. Он ненавидел операции, прибегая к хирургическому вмешательству, когда оно крайне необходимо больному, и не остается другого выбора. Сегодня оно, безусловно, было нужно мальчику. Лиам отрезал опухоль, пока она не увеличилась и не пустила метастазы.