Когда они добрались до другого конца города, мать выскочила из автобуса и ворвалась в здание. Она быстрыми шагами прошла по коридору и, не обращая внимания на любопытные взгляды сотрудников, нашла кабинет Эрнандо. В тот момент все её сдерживаемые эмоции, тревога и злость вырвались наружу.

– Тебя никогда нет дома! – почти закричала она, глядя на него. – Всё – всё на мне! Я одна решаю все проблемы, ищу детей, пока ты спокойно сидишь здесь!

Эрнандо поднял на неё взгляд, сначала удивлённый, затем обеспокоенный. Но она не собиралась останавливаться.

– Ты хоть представляешь, каково это – находиться в этом хаосе каждый день, ждать, когда хоть кто-то рядом поможет? Хулио пропал! Он где-то там, и я одна должна это решать!

Она почти не дышала, пока слова, долго сдерживаемые и забытые, вырывались наружу. На лице Эрнандо промелькнуло выражение, которое она когда-то называла "взглядом отсутствия" – в этот момент он опять был не рядом, не с ней, а где-то в своих мыслях. Она не могла этого вынести.

– Ты вообще помнишь, сколько раз ты оставлял нас одних? – произнесла мать, чувствуя, как горло перехватывает от гнева. – Тот срочный вызов, когда Сантьяго должен был родиться! Или когда мы переезжали сюда, ты уехал на несколько дней, а я одна разбиралась, таскала коробки, рылась в этом новом доме, пока тебя даже рядом не было! Ты забрал меня из моего дома, обещал, что у нас всё будет, а теперь что?

Эрнандо попытался ответить, но она перебила, не дав ему шанса заговорить.

– Хулио пропал, а я с утра мечусь, не зная, что делать. Ты хоть раз подумал обо мне?

Эрнандо тихо вздохнул, глядя на её покрасневшее лицо и дрожащие руки. Он попытался мягко дотронуться до её плеча, но она отстранилась, не отпуская из глаз его взгляд.

– Марсела, успокойся, – сказал он, стараясь вложить в голос как можно больше спокойствия, хотя видел, что это вряд ли поможет.

Она закусила губу, чтобы сдержать слёзы, но голос всё равно сорвался на шёпот.

– Знаешь, Эрнандо, наверное, глупо было с моей стороны надеяться, что этот переезд… что ты… что всё это изменит мою жизнь, – её глаза блестели от напряжения, а пальцы судорожно сжимали ремешок сумки. – Глупо было уехать из дома, цепляясь за нитку, которая, как я думала, вытянет меня из бедности и одиночества.

Она опустила взгляд, словно боялась, что его спокойствие сейчас обесценит каждое её слово.

– Я ведь думала, что наконец смогу на что-то рассчитывать, что в этот раз не останусь одна во всём этом хаосе.

– Что ты хочешь этим сказать, Марсела? – Он опустил руки, словно пытаясь удержать себя от резкого жеста. – Пока ты не сказала что-то, о чём пожалеешь, дай мне наконец-то ответить.

Марсела опустилась на стул, чувствуя, как ноги подгибаются от тяжести и напряжения. Она прикрыла лицо руками, словно пытаясь скрыть слёзы, которые всё равно пробивались сквозь пальцы.

– Я позвонил в школу детей и говорил с их директором, – сказал Эрнандо, стараясь говорить спокойно, чтобы не нагнетать атмосферу. – Он мне сказал, что сегодня сборная выступает на чемпионате в San-Sebastián. А знаешь, что самое интересное? – Эрнандо выдержал паузу. – Что на этот чемпионат дети допускаются при предъявлении согласия и у директора есть твоё согласие, Марсела.

Внезапно её охватило чувство ясности, и она осознала, что забыла об этом важном моменте. Вспомнив, как с легкомыслием подписала согласие для допуска Хулио к чемпионату, она почувствовала, как внутри нарастает упрек к самой себе.

– Я так больше не могу, Эрнандо, – Марсела замерла, тяжело выдохнув, как будто огромный камень свалился с её плеч. Но это чувство продлилось недолго.