Его лицо стало жестким, и он шагнул вперед, сжимая кулаки.

– Ты прекратишь этот бред, понялa? Если ты сейчас не успокоишься, я… – его голос дрогнул от ярости. – Я вышвырну тебя из дома, понялa?

Я замерла, сердце застыло, а слёзы текли всё быстрее, разливаясь по щекам, пока я не сжалась от страха. Я боялась, что он правда сделает это. Я не могла остановиться, даже когда он схватил меня за руку, его хватка была жестока, а в глазах загорался огонь, который обещал уничтожение.

Сантьяго схватил меня за руку, и я вскрикнула от боли.

– Иди сюда! – его слова были ледяными. Он потянул меня к двери, и я, одетая лишь в легкую пижаму, почувствовала, как холод предстоящей ночи пронзает насквозь, когда он тащил меня на улицу.

Сантьяго, мой любимый братик, который сидел со мной за шахматной доской, где мы тихо смеялись, когда он выигрывал у меня. Я вспоминала, как его глаза светились, когда он придумывал стратегию, как он хлопал по столу и злился, когда я вскакивала с места, не закончив партию, и он гонялся за мной по дому. Он был моим другом, моим защитником, моим оплотом в мире. Теперь, когда я смотрела на него, я не могла понять, когда и как он стал таким – сжатым, мрачным, агрессивным. Он был всё тем же Сантьяго, с тем же взглядом, полным ожесточенной решимости, только теперь вместо дружбы между нами была пропасть, которую я не могла преодолеть. Мой братик, который был моей безопасной гаванью, теперь стал источником страха.

Он держал меня крепко, как будто я была игрушкой, которую он мог просто взять и унести, куда пожелает. Его ладонь сжимала мой рот так сильно, что я чувствовала привкус соли на губах от собственных слёз. Я не могла дышать нормально, всё внутри меня кричало от ужаса. Сантьяго быстрыми шагами нёс меня куда-то, где я никогда не бывала. Мои слёзы заливали лицо, и я едва различала путь, по которому мы шли. А он словно знал его наизусть, будто давно готовился к этому моменту.

За нашим домом, который и сам стоял на отшибе, был пустырь – унылый, заросший редкой сухой травой. Туда не ходил никто, даже взрослые избегали этой мёртвой земли. Мы пересекли его и за глухими деревьями, что поросли так густо, я увидела чёрную скалу – её остроконечная вершина будто разрывала небо на клочки. Густая чаща скрывала от глаз всё, кроме тени, но Сантьяго уверенно шагал вперёд. Мне казалось, что мы уже очень далеко от дома, но Сантьяго не останавливался. Он дышал тяжело, как зверь, готовящийся к прыжку. Мы прошли мимо скалы, и передо мной открылось море. Оно было не таким, как я представляла его в своих мечтах. Не солнечным, тёплым и приветливым. Нет. Это море было суровым, яростным. Оно набрасывалось на скалы, разрывая их волнами, которые с громким рёвом разбивались на тысячу ледяных капель. Побережье казалось безжизненным, забытым даже природой. Ветер свистел в ушах, остро, как нож.

Это было моё первое знакомство с морем. Всё детство я только слышала о нём, мечтала увидеть, но родители всегда были слишком заняты, чтобы отвезти меня. Теперь я увидела его – холодным, бездушным и пугающим. Страх сковывал меня всё сильнее.

– Санти, мне страшно! Я хочу домой! – мои слова вырывались только тогда, когда я на миг освобождалась от его тяжёлой ладони.

Но он не отвечал. Даже не смотрел на меня. Его лицо, искажённое напряжением и злостью, казалось чужим. Он шёл вперёд, словно гнался за призраком, который видел только он один. И я уже не была уверена, что для него этот путь имел конец. Ветер с моря казался ледяным, пробирая до костей, а песок под ногами был холодным и влажным. Там росло несколько скрюченных деревьев, чьи тонкие ветви шевелились в такт шуму волн, словно оживая. Сантьяго поставил меня на землю и вытащил из-под дерева грубую верёвку.