Изучающая напряженная тишина. Водитель долго всматривается в человека, лежащего на рельсах, не похоже, что пьяный. Лежит без движения.

По селектору объявляет пассажирам, что трамвай дальше не пойдёт. Люди выходят на обочину, с сожалением смотрят на молодого человека. Обсуждают проблему.

В трамвае сидит только одна женщина. Она одета шикарно. В чёрных волосах красный большой бант, как у куклы Барби. На шее малиновый газовый шарф. Плащ огненного цвета. Прямо настоящая красавица. Ногти длинные крашенные.

Но если к ней присмотреться пристальней. Лицо у неё в морщинах, худое. Ей, наверное, лет пятьдесят, а может и все шестьдесят. Удивляться нечему. Бывают и старые модницы.

Везёт с собой три больших тяжёлых пакета. Поэтому ей деваться некуда. Сидит, ждёт. Из пакетов несётся удушающий запах! Какая-та гниль!

Она слушает, что говорят на улице.

– Давайте, его перенесём в трамвай. Отвезём на людное место. Может быть, его быстрей заметят.

– Нет уж, не надо. Вы сойдёте на следующей остановке. А мне с ним одной ехать. Трамвай не катафалк! – возразила водитель.

– Надо послушать может быть, он живой? Лицо у него уж очень спокойное, отдыхающее. Видно смерть была лёгкой.

– Смотрите, кошка возле него!

– Чёрная к несчастью!

Люди отодвигаются. Никто не хочет сделать шаг, чтобы нагнуться, проверить пульс.

– Да отгоните эту кошку и дело с концом!

Женщина, сидящая в трамвае, услышала эти слова, выскочила из трамвая:

– Причем здесь кошка! – она ласково взяла на руки мяукающего котенка и снова села в трамвай. Теперь ей не скучно. Она развязала один пакет. Взяла оттуда кусочек мяса с душком, стала кормить котенка на своих коленях.

Котенок, с жадностью урча, стал есть. Таких бездомных кошек у неё в квартире три десятка. Она зовет их по именам. Этого котенка с ходу назвала Чёрной Розой, погладив его, она слушает разговор.

Одна девушка решилась пощупать пульс. Но нагибаться ей не очень удобно. У неё ботинки с толстой модной подошвой. Такое впечатление, что обувь трехэтажная.

Кое-как она слегка засучила левый рукав лежавшему. Толком, не зная, где проверить пульс, приложила большой палец наугад. На запястье у него хорошо просматривается наколка “Саша”.

– Его, наверное, Сашей зовут? – заметила пожилая женщина.

– А может быть это имя девушки?! – возразила другая женщина.

“Что она телевизор включила? – подумал лежавший, – какой-то криминал по видику смотрит! Вот любительница ужасов! Подавай ей трупы! За уши не оттянешь. Ну, Верка, ты бесподобная, чокнулась на перестрелках и убийствах! И кормить тебя не надо, сыта одними детективами…”

– Нет пульса! Сердце не бьётся, – волнуясь, сказала девушка, ей говорить тяжело, она невольно сдерживает своё дыхание.

Поднявшись, она незаметно проверяет свой пульс, к удивлению не ощущает его. “Неужели у меня на пальцах кожа нечувствительная?” – изумилась она, но о своём открытии промолчала, лишь добавила с надеждой, обращаясь к пассажирам:

– Может быть, у кого-нибудь сотовый есть?

“Слава богу, я отключил сотовый. А то поспать бы шеф не дал своими постоянными звонками. Как меня телефон раздражает, если бы кто знал, пищит как комариная стая в трубку”, – хотел Саша повернуться на другой бок, а пошевелиться не может.

На него напал летаргический сон. Всё слышит, да спит крепким богатырским сном. Отдыхают нервы на бетонных плитах, будто на перине.

Очередных пассажиров после мучительных дебатов, как громом осеняет догадка, что надо с ним делать. Осторожно его перекладывают на другие рельсы. Трамвай пулей пролетает через парк до следующей остановки, забывая об ещё тёплом “покойнике”.