Илья кивнул.

– Садись, Алёнушка, коли хочешь.

Горько усмехнулся.

– И станет всё, как… встарь?

Печально покачал головой.

– Только не нужно всё это теперь, люба моя. Ой, не нужно…

Алёнушка села рядом с молодцем. Взяла его большую, сильную ладонь и погладила её.

– Не надо так говорить, Илюшенька. Слова твои больно точат моё сердечко.

Илья посмотрел в её широко распахнутые, доверчивые глаза. Спросил честно и прямо:

– Скажи мне, Алёнушка, зачем ты пришла?

Девица недоумённо хлопнула своими густыми ресницами.

– Как это зачем, Илюшенька? Аль не люба я уже тебе? Мне горько слышать от тебя такие обидные слова.

Снова погладила своими хрупкими пальчиками его могучую ладонь. Её глаза засветились нежностью.

– Соскучилась я по тебе, Илюшенька, вот и пришла.

Доверчиво заглянула ему в глаза.

– Без тебя свет мне не мил, Илюшенька.

Мужественное лицо молодца посветлело. По всему было видно, что слова Алёнушки ему были по душе. Однако суровая действительность не отпускала его ни на миг.

Он тяжело вздохнул.

– Мне светло на душе от твоих слов, любушка. Но, нынче, не к месту сказаны они. Ох, не к месту…

Она крепко сжала своими хрупкими пальчиками его тяжёлую ладонь.

– От чего же, ладо моё?

Илья посмотрел ей прямо в глаза. Во взгляде его отсвечивала безысходность.

– Не пара я тебе уже, Алёнушка. Ох, не пара.

Губки её обиженно сжались.

– Почему, Илюшенька? Ты люб мне, я люба тебе, так от чего же мы не пара? Не понимаю я!

Илья сдвинул к переносице свои густые брови и отвернулся. Она услышала его глухой голос:

– Нехожалый я. Калека увечный. Потому и не пара я тебе!

Она наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Илюшенька, это не беда, что ты нехожалый. Люб ты мне, вот и весь сказ! Заполонил ты моё сердечко так, что никому другому не осталось в нём местечка!

Илья повернул голову в её сторону. Глаза влажные. По нему было видно, что он сильно переживает и едва сдерживает себя, чтобы не заплакать.

– Не рви моё сердце на части, любушка. Оно и так у меня несчастное…

Он немного помолчал, собираясь с мыслями. Лицо его обрело спокойное выражение.

– Ты, Алёнушка, как весенний цветок, который только-только распустил свои тонкие лепестки. Цветок чистый и нежный.

Взгляд его помрачнел.

– И я не желаю, чтобы он безвременно увял рядом со мной.

Гостья попыталась возразить:

– Что ты такое говоришь, Илюшенька? Я не хочу слышать такие слова из уст твоих. Слышишь, не хочу!

Он перебил её:

– Послушай меня до конца. Я сирый и убогий. Зачем я тебе такой?

Взгляд его помрачнел ещё сильнее.

– Придёт пора и ты, Алёнушка, горько пожалеешь о своей несчастной доле. И виной тому буду я. Ты люба мне, а потому я хочу видеть тебя счастливой.

Она снова сделала робкую попытку ему возразить:

– Илюшенька, ты не прав…

Но он решительно её перебил:

– Не перечь мне. Я истину говорю.

Перевёл дыхание.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы жила долго-долго в довольстве и радости. Ты красна и пригожа. Найди пару себе под стать. Жениха пригожего, да разумного. И будете вы счастливы до самой старости.

Осторожно убрал свою пленённую ладонь.

– А меня, ладо моё, забудь. Не мучай больше ни моё сердце, не своё сердечко!

Взгляд её больших синих глаз словно окаменел от горя.

– Илюша – свет Иванович, что слышу я?

Илья опустил голову.

– Прости меня, голубушка моя. По-другому я сказать не могу. Я не хочу, чтобы ты стала горемычной. Ты заслуживаешь лучшую долю.

Алёнушка в отчаянии всплеснула руками.

– Нет, Илюшенька, нет. Ты мне люб такой, какой ты есть. Никто другой мне не нужен!

Закрыла своё личико руками и разрыдалась.

– Слышишь, никто! Да я уж лучше в девках вековать буду, чем за другого человека замуж выйду!