В дверь неожиданно раздается стук, и Дашка, поправив короткий атласный халатик, в котором спала и пригладив волосы пальцами, отзывается:

— Открыто, — она будто знала, что стучит никто другой как Глеб.

            И я знала, чувствовала. И отчего-то впервые ощутила странное смущение, стоя посреди комнаты лишь обернутая в короткое белое полотенце.

            Мой взгляд испугано запечатлелся на нем, едва его тело оказалось в нашей комнате. Он тоже медленно осмотрел меня с ног до головы, остановившись на глазах. Чёрт дери, готова поспорить, что такого его взгляда никогда не видела. И от этого почему-то дыхание перехватило, горло будто сжалось в тиски, не давая произнести ни слова, а сердце гулко отозвалось в груди, ускорив биение.

— Утро доброе, — Дашка расплылась в счастливой улыбке, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Да, доброе, — он будто нехотя отвел от меня взгляд и, взглянув на неё, кивнул в знак приветствия, снова вернувшись к моим глазам.

            Я впервые чувствовала такой ступор, и единственное, что смогла сделать, это закусить собственную губу. Мне показалось, что его грудная клетка начала вздыматься чаще.

— Ты по делу или просто поздороваться? — снова привлекала внимание Дашка, стряхнув со своего халатика невидимые соринки.

— Там все есть собрались, поторопитесь, пока что-то вообще осталось, — кажется, он наконец-то вышел из легкого оцепенения и улыбнулся.

— Ох, спасибо, — она тоже расплылась в невинной улыбке. — Видишь, Поль, так долго собираешь, что чуть голодными не остались.

            Я закатила глаза – сейчас отчего-то стало абсолютно всё равно что она там говорит.

— Собирайтесь, короче, — он развернулся, чтобы выйти из нашей комнаты.

— Стой, — встрепенулась Дашка, из-за чего он обернулся и окинул её вопросительным взглядом. — Полина ноет, что не хочет идти купаться в озере. Составишь мне компанию?

            Слух неприятно резануло слово «ноет», и я окинула подругу предупреждающим взглядом.

— Мм, — Глеб снова на секунду взглянул в мои глаза. — Это без меня, терпеть не могу плавать.

            И я знала, что это чистейшая правда. В детстве Глеб занимался плаваньем – добровольно-принудительно, как говорят. Поэтому, ко всяким озерам, морям и океанам он относился безразлично, без трепета в сердце. Для меня, конечно, делал исключения, когда мы два года подряд вместе ездили отдыхать на море. Мне не нравится плавать самой, поэтому ему приходилось смилостивиться надо мной. Ну, и вчера, видимо, тоже.

— Жаль, — её голос сразу «потух».

— Спускайтесь, в общем, быстрее, — повторил свою просьбу и вышел из комнаты.

— Даш, — окинула её недовольным взглядом. — Ещё одно неосторожное слово в мою сторону, и я перестану молча наблюдать сколько вранья ты вешаешь ему на уши.

— Эй, ты чего, — она сразу посмотрела так печально-виновато и опустила голову, что мне стало немного совестно. — Я же не хотела тебя обидеть, просто к слову пришлось.

— Иди уже, — громко выдохнув, я махнула головой в сторону ванной. — Шустро, иначе и правда голодными будем ходить.

            Собравшуюся компанию я знала хорошо – тут, как говорится, носом желательно не щелкать. Вообще, желательно, ничем не щелкать.

— Обожаю тебя, — спохватившись, она заключила меня в крепкие объятия, и скрылась за дверью, громко хлопнув за собой.

            Мне же представилась возможность спокойно одеться, и в тишине пособирать разбросанные вещи обратно в рюкзак, с которым приехала. В голову же навязчиво лезло то, как странно моё тело отреагировала на внезапное появление Глеба и его изучающий, неизвестный мне ранее, взгляд.