«Не может быть!»

Мысль потрясла Михаила, и он едва заглушил импульс гнева, зарождающийся в нем. Он стремительно пересек комнату, попросив мальчиков удалиться в детскую. Осмотрел руки Ольги. Они были идеально чисты. Но то, что она была под воздействием, было очевидным. Михаил знал это ее состояние. Все симптомы налицо. Из уголка рта потекла слюна. Михаил встряхнул Ольгу, та на мгновенье открыла глаза, промычала что-то неразборчивое, и зрачки закатились под закрывающиеся веки.

– Приехал доктор, – раздался голос за спиной.

Ольгу увели в спальню. Доктор занялся ею. Михаил слушал человека из охраны.

– Она позвонила, как обычно, с тренировки и сказала, что зайдет в оранжерею, и мне нужно будет забрать ее с площади… – парень слегка волновался. – Я нашел ее, сидевшую полусогнутой возле входа в музей. Привез домой… Вот, собственно, и все.

– С ней был кто-то рядом подозрительный? – Михаил дергал рукой. – Или хотя бы неподалеку?

– В том то и дело, что нет… И, видимо, уже давно.

– В смысле?

– Голуби… Они сидели вокруг нее. А один даже на ее коленях пытался что-то клевать.

Михаил отпустил парня, заметив в проеме дверей врача.

– Ничего страшного, – спокойно произнес тот, – я сделал все что нужно. Она спит, и утром все будет нормально.

– Но док…

– Тест не выявил наличие субстанций в организме, – он опередил интерес Михаила. – Этот тест – один из последних… – доктор развел руками, – хотя все указывает на присутствие опиатов. Ничего не могу сказать. Всегда считал, что в жизни все объяснимо… Дерзайте, молодой человек!

Доктор принял конверт с деньгами, пальто от парней и с кивком головы покинул дом.

– Он стоял возле лотка с черно-белыми фото, – Ольга морщила лоб, вспоминая детали. – Не знаю, почему… Ведь я шла за шпинатом, я шагнула к нему… Глаза – они как магнит, серые, стальные властные… Фотографии разрывали мозг! Это снимки из моего прошлого. Но я точно знаю, что в те моменты меня никто не фотографировал. Я была на них в состоянии… ну ты понимаешь. Я удивленно подняла глаза на него и увидела его зрачки – они били «в точку»! Мир перевернулся, и мне страшно захотелось испытать то… ты знаешь…

Михаил глотнул кофе. Ему оно показалось полынью. Он даже заглянул в напиток, увидев свое отражение.

– …Он сказал: «Я помогу! Да?» Я ответила: «Да». И все качнулось под ногами. Заволновалось морем все окружающее меня. Я сидела в парке с Люси, это было наше начало… Люси больше нет давно, – Ольга всхлипнула. – Но мы были с ней, и я испытала то, что действительно было кайфом. Я не могу это объяснить, но я была там, и все было реальным. Затем голос шофера и тяжесть… – Ольгу передернуло как от чего-то жуткого. – Тяжесть от всего непереносимая…

Михаил тер виски, пытаясь унять вновь появившуюся мигрень – боль пока сносная, но ненужная.

Говард положил морду на колено хозяина, словно прислушиваясь к тиканью наручных часов Михаила и пульсации головной боли.

*

Михаил помнил, как нашли его люди из странного общества и сообщили о плачевном состоянии его отца. Откинув внутренние условности, он переступил порог храма. Странного храма. Ступил на камень мозаики возле одра, на котором лежал отец. Внутренне недоумевая, почему отец, еще живой, подготовлен к поминальному обряду? Сухая рука, гладкая кожа…

Воскресенье. Служба в храме. Он вошел в обитель спустя почти четверть века. Его встретил служитель, мгновенно оставив юродивого. Михаил заметил интерес в глазах подходящего к нему, затем недоумение и отдаленный оттенок страха. Пламя свечи колыхнулось, образуя странные тени на фресках.

– Вам нужна моя помощь!

Это было утверждение.