Наконец-то распрощавшись с незваным посетителем, я вернулась в гостеприимные объятия кожаного кресла, кинув взгляд на журнальный столик. На гладкой отполированной слугами поверхности красовался роскошный букет из темных, практически черных лилий. Их аромат заполнял собой всю комнату, по неприятному стечению обстоятельств заставляя мою голову раскалываться от боли. Удушливая сладость больших бутонов мешала связно думать и добавляла лишней раздражительности. Не знаю, почему не выкинула цветы сразу же, как только обнаружила их появление утром, вероятно, всему виной был конверт, таящий в себе письмо от Макса, полностью завладевший моим вниманием.

Открыв конверт, я пробежала глазами по уже выученному тексту:

«Малышка, пишу, зная, что и это письмо ты сожжешь, так и не прочитав. Да-да, не удивляйся, в резиденции есть мои глаза и уши, хоть этот факт, скорее всего, только увеличит масштаб твоего недовольства моей скромной фигурой». – В конце этого абзаца, выведенного каллиграфическим почерком черта, я явственно чувствовала его улыбку.

«Не проходит и дня, когда бы мои мысли ни обращались к тебе. Наверное, ты все еще злишься, считая меня чуть ли не тираном, но ради твоей безопасности я готов на все кары мира. Когда мне удастся избавить нас даже от тени врага, я вернусь к тебе, чтобы вымаливать прощение, ползая на коленях и целуя твои милые пальчики ног.

Дождись своего нахального черта, милая ведьмочка, и прошу, не проклинай слишком усердно, а то Ад может стать для меня не только местом работы.

Навеки твой М.»

Я знала каждую строчку, вчитываясь в глупости, написанные неугомонным хвостатым, но почему-то именно это письмо, в отличие от остальных, я не выбросила, а напротив, не только сохранила, но и бережно прижимала к сердцу.

Я представляла, как где-то в лесах альвов, сидя на очередном привале, Макс сочиняет очередное послание, пытаясь достучаться до меня. Он прекрасно понимает, что я не буду злиться вечно, но он не знает всего моего упрямства. Я не собираюсь оставаться в стороне, пока другие заняты делом.

Фиолетовые всполохи прошлись по моей ладони, энергия, чувствуя эмоции, бурлящие внутри, пришла в движение, пытаясь выплеснуться наружу.

Подув на окутанные всполохами пальцы, начала мысленно считать до ста, в попытке вернуть себе душевное равновесие. Сила, хоть и нехотя, но повиновалась, втянувшись обратно под кожу.

Решившись я распахнула окно, выкидывая, так раздражающий букет. – В следующий раз, нужно будет предупредить прислугу, по поводу моей непереносимости лилий…

Вновь ожившая энергия затронула сжатое в моей руке письмо, покрывая жадными язычками пламени бумагу. Осыпаясь серым пеплом, оно оставалось темными разводами на моей ладони. Пора было действовать, если я не хочу сгореть подобно ему, медленно плавясь под неведеньем и сомнениями.

Холодный дождь давно намочил черное платье, помогая пронизывающему ветру лучше добраться до своей жертвы.

Стоя в отдалении от места похорон, я наблюдала за совсем скромным прощанием с подругой, что проходило сейчас возле небольшой церквушки на старом городском кладбище.

Тело Инги, подкинутое моими Высшими на ступеньки ее дома, обнаружили утром соседи, они же и вызвали полицию, сотрудники которой, посчитали ее еще одной жертвой маньяка.

Грузная женщина в черном платке зарыдала, падая грудью на закрытую крышку гроба. Я отвела глаза, не способная больше смотреть на это. Слезы застилали глаза, грозясь вот-вот пролиться, и я подняла руки, желая прикоснуться к щекам, но остановилась, как вкопанная рассматривая свои ладони. Кровь. Густая, темная. Она покрывала мои руки, расползаясь вверх, по кружеву рукавов и вязко капала вниз, стекая с похолодевших от ужаса пальцев.