А пока все продолжали жить мирно и дружно, как до революции. Погромов в местечке не случалось. Разве только залётные черносотенцы заглянут, но слободские не давали особо им разгуляться. Городовой, квартальный и околоточный продолжали работать, городской голова был прежним. Всё оставалось, как при царе. В присутственных местах ещё висели портреты Николая II и развевались императорские российские флаги.

Наши друзья в свободное время учились ездить верхом. Благо, лошадей хватало. Нередко ходили «в ночное», катались до рассвета, а утром ходили и «клевали» носом. Ребята учились метать ножи и драться. Понимая, что им не совладать со взрослым мужиком, они придумывали всякие хитрости: падали под ноги, делали подсечки. Потихоньку у них стало получаться. Ребята тренировались каждый день, что бы ни случилось. Даже если не было времени, они отнимали его ото сна, но занятия по метанию ножей и борьбе не прерывали.

В декабре 1917 года на Украине установили советскую власть, но как-то до их местечка она не дошла. А весной 1918 года пришли германские войска. Однажды в мае Иван-хохол возвращался из уездного города, куда он отвез сыромятные кожи. Зайдя по малой нужде в придорожные кусты, подросток обнаружил там раненого человека, лежащего на земле. Им оказался красный комиссар.

Он был ранен в правую ногу выше колена и в грудь навылет. Человек находился без сознания и не подавал признаков жизни. Красного комиссара в нём выдавали кожаные куртка, штаны и фуражка с красной звездой. Чёрную кожанку крест на крест перепоясывала портупея. Талию перетягивал ремень, на котором висела кобура с наганом. Иван кое-как погрузил раненого на телегу. Комиссар оказался довольно тяжёлым. Затем нарвал в поле травы и, закидав ей тело, отвёз в кузню к другому Ивану.

В ней над угольным сараем до своего ухода на войну Василий Степанович оборудовал небольшую комнатку. Там он периодически ночевал, когда перебирал со спиртным. С улицы эту комнату заметить было невозможно, она выглядела, как продолжение сарая. Туда и поместили раненого комиссара.

Пока друзья тащили его наверх, пуля из ноги вышла сама. Видимо, она засела неглубоко, и под давлением кровь выдавила инородное тело. Ребята, как смогли, обмыли, обработали и перевязали раны. Звать на помощь они поостереглись. Если комиссара найдут немцы, то расстреляют всех как взрослых, так и детей. Поэтому решили обойтись своими силами. Выживет хорошо, а нет то они хотя бы попытались спасти человеку жизнь.

Повязки меняли через день. Бинт и медикаменты взяли у местного коновала (ветеринара), Иванко сказал ему, что его лошадь поранилась.

Недели через две комиссару стало лучше. Придя в себя, он первым делом поинтересовался у ребят судьбой своего коня. Друзья не знали, что ему ответить. Коня-то они не видели.

Когда стемнело, пошли искать комиссарского коня. Обошли все поля, что находились неподалеку от того места, где Иванко нашёл комиссара. Но всё без толку. Ближе к рассвету, когда они уже собрались домой, их усилия наконец увенчались успехом. В балочке почти рядом с городком ребята нашли вороного коня комиссара. Его укрыли на небольшом островке в устье реки.

Выздоравливающий комиссар часто беседовал с друзьями, рассказывал им о том, что делается в мире, как идут дела в России. От него они узнали о многочисленных партиях, ведущих борьбу за власть в стране. Он пересказывал им содержание многих прочитанных книг. Поведал истории о Гарибальди, Степане Разине, Пугачёве, о Ленине.

Ребятам всё было интересно, ведь всё их образование сводилось к четырём классам церковно-приходской школы. Теперь всё своё свободное время они проводили в коморке у комиссара. За три месяца ребята даже как-то выросли и политически повзрослели.