Примеряются маски.

«Вы довольно-таки упрямы, но ваша воля иногда вам отказывает, и это сильно переживается. Вам хотелось бы быть более уверенным в себе, в некоторые моменты вы просто презираете себя за неуверенность – ведь, в сущности, понимаете, что вы не хуже других. Бываете раздражительны, иногда не в силах сдержаться, особенно с близкими людьми, и потом жалеете о своих вспышках.

Иногда, вам кажется, что вас хитро и деспотично используют, вас охватывает бессильное негодование. Много сил уходит на обыденщину, на нудную текучку, уйма задатков остаётся нереализованными…

Вы уже давно видите, сколько у людей лжи, сколько утомительных, никому не нужных фарсов, мышиной возни, непроходимой тупости – всё это рядом, и сами вы во всём этом участвуете, и вам противно, а всё же где-то, почти неосознанно, остаётся вера в настоящее. Вы самолюбивы и обидчивы, но по большей части умеете это скрывать. Ну, довольно, узнали себя?» Все мы в буднях суеты таковы…

Суета, суета, суета… Обнимает в истоме за плечи.

Я гляжу, как садятся года, словно в воск опускаются свечи.

Мы остались. Перон и вокзал. Стук колeс…

И опять до рассвета.

И катилась большая слеза по щеке, как большая монета.

И звенела и падала вниз. Разменяли года, как медяшки.

Суета… Оглянись, оглянись.

Жизнь, я счастлив, родившись в рубашке.

Я могу догорать и гореть. И душой согревать на морозе.

Я могу, очень жаль, умереть, в суете захлебнувшись,

Как в прозе…

Фанерий Патриарх организовал театр абсурда «Под мухой». В самом названии, по словам Патриарха, был заложен глубокий философский смысл. Он растолковывал его бестолковым.

А разве жизнь не абсурд? Суетимся, торопимся, созидаем, итог – деревянный пьедестал. Примеряет саркофаг душа. Будто в самый раз. И захлопываются двери гробницы. Для чего живёт человек? А для чего живeт муха? Чтобы – быть. Или – не быть. Вот в чём вопрос.

Фанерий, он же Валерий, был старше всех по возрасту не только среди студенческой аудитории, но и некоторого преподавательского состава, за что и получил почётное прозвище Патриарх. Это был третий вуз, где он успешно постигал премудрости науки. Красные дипломы двух других лежали дома в секретере. От ума или это было возрастное, но сквозь его жидкую причёску уже просвечивалась лысина. В таком виде участвовать в художественной самодеятельности было не допустимо. Какой Ромео с плёшью?

Прошёлся Патриарх по театральным гримёркам города, одолжить шекспировскую шевелюру. Вернулся расстроенный, но зато, много любопытного поведал на эту тему.

– Оказывается, парик впервые появился ещё в древности.

Первобытный мужик стремился походить на самца дикого зверя, и украшал свою дремучую башку его шерстяной шкурой или перьями птиц.

Популярностью пользовались искусственные волосы у элитных шлюх и богемы Римской империи. Клёвыми считались чёрные индусские парики. А которые при бабле, тусовались в рыжих. Бабы «блондинки» вообще пользовались успехом и у патрициев и у плебеев.

Но именно древние римляне допёрли не только украшать свою репу париком, но и камуфлировать им лысину.

Потом эту лавочку прикрыла церковь.

Плешивый Людовик XIV первым начал публично щеголять в искусственных патлах. Тут же и придворные жополизы напялили парики, чтоб подражать лысому.

Абсурд, не подчиняется эпохе, всё может быть…

Так вот, в Россию эту хренотень припёр Петр I. Сам, иногда, напяливал куцый паричок за 5 рублей, что надыбал по дешёвке Меньшиков. Это, чтоб мордой в грязь не ударить перед иноземцами.

А с XVII века додумались даже ввести их в регулярную армию! Сейчас их надевают в суде чиновники и клоуны в цирке. Это, что касается мужиков. Ну, а дамам закон не писан, как говорится.